Нарисовать бы на холсте глаза простого работяги,
Или как гордо плещут стяги, и вроде краски, да не те.
Нарисовать бы купола, чтоб душу взять за горловину,
Но это будет половина картины, что душа ждала.
Я написал бы на холсте седых просторов пасторали,
Но молода ли жизнь, стара ли, а ищет правды в красоте.
Чем на себя надеть хомут и тлеть художником известным,
Хочу непонятым, но честным сгореть, а честным - так поймут.
И свет оставили во мне следы народного кумира
Не на больших дорогах мира, но на тропе в моей стране.
Я научился понимать язык отверженной культуры,
И на себя карикатуры мне остаётся рифмовать.
Подозреваемы во лжи и перед Господом судимы,
С осточертевшего пути мы сойдём, ты только укажи.
И жил бы счастливо, года на сбережения меняя,
Но голова моя дурная не даст покоя никогда.
И, может, на беду свою, я невесёлой кистью вскрою
Боль женщин, вышедших из строя, солдат, оставшихся в строю,
Как лезут к власти женихи из благодетелей спесивых,
Чьи фотографии на ксивах дают им право на грехи,
Непокорённая земля поделена на чьи-то дачи,
Страна попала под раздачу наград за стенами Кремля,
И, созерцая этот бред, мои соратники по цеху
Рисуют людям на потеху холсты, в которых смысла нет.
Я, не добившись ничего, картину злую нарисую,
Не помянув искусство всуе, не претендуя на него.
И, красоту в душе храня, пишу картины этой грязью,
А полотно любви и счастья изобразят и без меня.
To draw on the canvas the eyes of a simple hard worker,
Or how proudly splash banners, and like paint, but not the ones.
Draw a dome to take the soul at the neck,
But it will be half the picture that the soul was waiting for.
I would write on the canvas gray areas of pastoral,
But is life young, is it old, and is seeking the truth in beauty.
Than on itself to put on a collar and to smolder by the artist known,
I want to misunderstand, but honest to burn, but honest - so they will understand.
And the light left in me the tracks of the people's idol
Not on the big roads of the world, but on the trail in my country.
I learned to understand the language of an outcast culture,
And I still have to rhyme for caricatures.
Suspected of lying and facing the Lord are judged,
We'll get off the tired way, you just point.
And he would live happily, changing his savings for a year,
But my bad head will never give rest.
And, maybe, for my misfortune, I will open a mournful brush
The pain of women who are out of order, the soldiers remaining in the ranks,
As the grooms from the benefactors of the arrogant go to power,
Whose pictures on ksivah give them the right to sins,
The unconquered earth is divided into someone's dachas,
The country fell under the distribution of awards outside the walls of the Kremlin,
And, beholding this nonsense, my colleagues in the shop
Drawing people for fun canvases, in which there is no sense.
I, having achieved nothing, I will draw a picture of evil,
Not having mentioned art in vain, without pretending to it.
And, keeping the beauty in my soul, I write pictures of this mud,
And the canvas of love and happiness is depicted without me.