Lyrics Wondergrauf - Иешуа
Views
177
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Wondergrauf - Иешуа, and also a translation of a song with a video or clip.
И ты, вероятно, спросишь: какого лешего?
А я отвечу пафосно: было нужно.
Ну, в общем, кажется, звали его Иешуа,
Мы пили красное поздней ночью из чайных кружек.
И он как-то очень свежо рассуждал о политике
И все твердил: мол, нужна любовь и не надо власти.
И вдруг сказал: "Ты уж не сочти меня нытиком,
Но я устал, понимаешь, устал ужасно.
Стигматы ноют от любых перемен погоды,
И эти ветки терновые к черту изгрызли лоб.
Или вот знаешь, летом полезешь в воду,
И по привычке опять по воде — шлеп-шлеп...
Ну что такое, ей-богу, разнылся сдуру.
Что ж я несу какою-то ерунду?!
... Я просто... не понимаю, за что я умер?
За то, чтобы яйца красили раз в году?
О чем я там, на горе, битый день долдонил?
А, что там, без толку, голос вот только сорвал.
Я, знаешь ли, чертов сеятель — вышел в поле,
Да не заметил сослепу — там асфальт.
И видишь ведь, ничего не спас, не исправил,
А просто так, как дурак, повисел на кресте.
Какой, скажи, сумасшедший мне врач поставил
Неизлечимо-смертельный диагноз — любить людей?"
Он сел, обхватив по-детски руками колени,
И я его гладил по спутанным волосам.
Мой сероглазый мальчик, ни первый ты, ни последний,
Кто так вот, на тернии грудью, вдруг понял сам,
Что не спросил, на крест взбираясь, а надо ли?
(У сероглазых мальчиков, видимо, это в крови).
... А город спит, обернувшись ночной прохладою,
И ты один — по колено в своей любви.
Автор неизвестен.
А я отвечу пафосно: было нужно.
Ну, в общем, кажется, звали его Иешуа,
Мы пили красное поздней ночью из чайных кружек.
И он как-то очень свежо рассуждал о политике
И все твердил: мол, нужна любовь и не надо власти.
И вдруг сказал: "Ты уж не сочти меня нытиком,
Но я устал, понимаешь, устал ужасно.
Стигматы ноют от любых перемен погоды,
И эти ветки терновые к черту изгрызли лоб.
Или вот знаешь, летом полезешь в воду,
И по привычке опять по воде — шлеп-шлеп...
Ну что такое, ей-богу, разнылся сдуру.
Что ж я несу какою-то ерунду?!
... Я просто... не понимаю, за что я умер?
За то, чтобы яйца красили раз в году?
О чем я там, на горе, битый день долдонил?
А, что там, без толку, голос вот только сорвал.
Я, знаешь ли, чертов сеятель — вышел в поле,
Да не заметил сослепу — там асфальт.
И видишь ведь, ничего не спас, не исправил,
А просто так, как дурак, повисел на кресте.
Какой, скажи, сумасшедший мне врач поставил
Неизлечимо-смертельный диагноз — любить людей?"
Он сел, обхватив по-детски руками колени,
И я его гладил по спутанным волосам.
Мой сероглазый мальчик, ни первый ты, ни последний,
Кто так вот, на тернии грудью, вдруг понял сам,
Что не спросил, на крест взбираясь, а надо ли?
(У сероглазых мальчиков, видимо, это в крови).
... А город спит, обернувшись ночной прохладою,
И ты один — по колено в своей любви.
Автор неизвестен.
And you, probably, will ask: what leshego?
And I will answer pathos: it was necessary.
Well, in general, it seems, his name was Yeshua,
We drank red late at night from tea mugs.
And he somehow thought very freshly about politics
And he kept saying: love is necessary and power is not needed.
And suddenly he said: "Do not you think me a whiner,
But I'm tired, you know, I'm terribly tired.
Stigmata whine from any changes in the weather,
And these branches thorny to hell devched his forehead.
Or, you know, in the summer you'll climb into the water,
And out of habit again on the water - a slap-slap ...
Well, what, by God, I fainted foolishly.
Why am I carrying some kind of nonsense ?!
... I just ... do not understand why I died?
For making eggs painted once a year?
What did I say there, on the mountain, a dashed day?
And, that there, to no avail, the voice just tore off.
I, you know, a bloody sower - went out into the field,
Yes, did not notice the blind - there is asphalt.
And you see, you did not save anything, did not fix it,
And just like a fool, hung on the cross.
What, tell me, the mad doctor put me
An incurable-fatal diagnosis is to love people? "
He sat down, clasping his knees in a childlike manner,
And I stroked his tangled hair.
My gray-eyed boy, neither the first you nor the last one,
Who is now, on a thorny chest, suddenly realized himself,
What did he not ask, climbing to the cross, and whether it was necessary?
(In gray-eyed boys, apparently, it's in the blood).
... And the city is asleep, turning into a night cool,
And you are alone - knee-deep in your love.
Author unknown.
And I will answer pathos: it was necessary.
Well, in general, it seems, his name was Yeshua,
We drank red late at night from tea mugs.
And he somehow thought very freshly about politics
And he kept saying: love is necessary and power is not needed.
And suddenly he said: "Do not you think me a whiner,
But I'm tired, you know, I'm terribly tired.
Stigmata whine from any changes in the weather,
And these branches thorny to hell devched his forehead.
Or, you know, in the summer you'll climb into the water,
And out of habit again on the water - a slap-slap ...
Well, what, by God, I fainted foolishly.
Why am I carrying some kind of nonsense ?!
... I just ... do not understand why I died?
For making eggs painted once a year?
What did I say there, on the mountain, a dashed day?
And, that there, to no avail, the voice just tore off.
I, you know, a bloody sower - went out into the field,
Yes, did not notice the blind - there is asphalt.
And you see, you did not save anything, did not fix it,
And just like a fool, hung on the cross.
What, tell me, the mad doctor put me
An incurable-fatal diagnosis is to love people? "
He sat down, clasping his knees in a childlike manner,
And I stroked his tangled hair.
My gray-eyed boy, neither the first you nor the last one,
Who is now, on a thorny chest, suddenly realized himself,
What did he not ask, climbing to the cross, and whether it was necessary?
(In gray-eyed boys, apparently, it's in the blood).
... And the city is asleep, turning into a night cool,
And you are alone - knee-deep in your love.
Author unknown.