Lyrics д. воденников - леденцы
Views
20
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference д. воденников - леденцы, and also a translation of a song with a video or clip.
Куда ты, Жень, она же нас глотает,
как леденцы, но ей нельзя наесться.
(Гляди, любовниками станем в животе.)
Так много стало у меня пупков и сердца,
что, как цветочками, я сыплюсь в темноте.
Я так умею воздухом дышать,
как уж никто из них дышать не может.
Ты это прочитай, как водится, прохожий,
у самого себя на шарфе прочитай.
Когда ж меня в моем пальто положат —
вот будет рай, подкладочный мой рай.
Я не хочу, чтоб от меня осталось
каких–то триста грамм весенней пыли.
Так для чего друзья меня хвалили,
а улица Стромынкой называлась?
Из–за того, что сам их пылью мог дышать,
а после на ходу сырые цацки рвать —
ботинкам розовым и тем со мною тесно.
Я бил, я лгал, я сам себя любил
(с детсада жил в крови ужасный синий пыл),
но даже здесь мне больше нету места.
Я не хочу в Сокольниках лежать.
Где пустоцветное мое гуляет детство,
меня, как воробья в слюде, не отыскать.
Но вот когда и впрямь я обветшаю —
искусанный, цветной, — то кто же, кто же
посмеет быть, кем был и смею я?
За этот ад — матерчатый, подкожный, —
хоть кто–нибудь из вас — прости, прости меня.
как леденцы, но ей нельзя наесться.
(Гляди, любовниками станем в животе.)
Так много стало у меня пупков и сердца,
что, как цветочками, я сыплюсь в темноте.
Я так умею воздухом дышать,
как уж никто из них дышать не может.
Ты это прочитай, как водится, прохожий,
у самого себя на шарфе прочитай.
Когда ж меня в моем пальто положат —
вот будет рай, подкладочный мой рай.
Я не хочу, чтоб от меня осталось
каких–то триста грамм весенней пыли.
Так для чего друзья меня хвалили,
а улица Стромынкой называлась?
Из–за того, что сам их пылью мог дышать,
а после на ходу сырые цацки рвать —
ботинкам розовым и тем со мною тесно.
Я бил, я лгал, я сам себя любил
(с детсада жил в крови ужасный синий пыл),
но даже здесь мне больше нету места.
Я не хочу в Сокольниках лежать.
Где пустоцветное мое гуляет детство,
меня, как воробья в слюде, не отыскать.
Но вот когда и впрямь я обветшаю —
искусанный, цветной, — то кто же, кто же
посмеет быть, кем был и смею я?
За этот ад — матерчатый, подкожный, —
хоть кто–нибудь из вас — прости, прости меня.
Where are you, Zhen, she swallows us,
Like lollipops, but she can not be ashamed.
(Look, lovers will become in the stomach.)
So much became my navels and hearts,
What, like flower, I looked in the dark.
I can breathe air so much
How no one can breathe.
You read it, as usual, passerby,
At myself on a scarf read.
When I put me in my coat -
Here will be paradise, my lining paradise.
I do not want from me left
Some three hundred grams of spring dust.
So for what friends praised me,
and Stromynka street called?
Due to the fact that their dust himself could breathe
and after the raw Raw Tsatqsi rip -
Boots pink and so close with me.
I beat, I lied, I loved myself
(From the kindergarten lived in the blood of a terrible blue dust),
But even here I have no place.
I do not want to lie in Sokolniki.
Where empty my childhood walks,
Me, like a sparrow in a mica, do not find.
But when I really doominate -
crazy, color, - then who, who
Will you get to be, who was and dare?
For this hell - intricient, subcutaneous, -
At least someone from you - I'm sorry forgive me.
Like lollipops, but she can not be ashamed.
(Look, lovers will become in the stomach.)
So much became my navels and hearts,
What, like flower, I looked in the dark.
I can breathe air so much
How no one can breathe.
You read it, as usual, passerby,
At myself on a scarf read.
When I put me in my coat -
Here will be paradise, my lining paradise.
I do not want from me left
Some three hundred grams of spring dust.
So for what friends praised me,
and Stromynka street called?
Due to the fact that their dust himself could breathe
and after the raw Raw Tsatqsi rip -
Boots pink and so close with me.
I beat, I lied, I loved myself
(From the kindergarten lived in the blood of a terrible blue dust),
But even here I have no place.
I do not want to lie in Sokolniki.
Where empty my childhood walks,
Me, like a sparrow in a mica, do not find.
But when I really doominate -
crazy, color, - then who, who
Will you get to be, who was and dare?
For this hell - intricient, subcutaneous, -
At least someone from you - I'm sorry forgive me.