He was just a rookie trooper and he surely shook with fright.
He checked off his equipment and made sure his pack was tight.
He had to sit and listen to those awful engines roar.
You ain't gonna jump no more.
Chorus:
Gory, gory, what a hell of way to die.
Gory, gory, what a hell of way to die.
Gory, gory, what a hell of way to die.
He ain't gonna jump no more.
"Is everybody happy?" cried the sergeant looking up.
Our hero feebly answered, "Yes", and then they stood him up.
He jumped into the icy blast, his static line unhooked.
And he ain't gonna jump no more.
He counted long, he counted loud, he waited for the shock.
He felt the wind, he felt the cold, he felt the awful drop.
The silk from his reserve spilled out and wrapped around his legs.
And he ain't gonna jump no more.
The risers swung around his neck, connectors cracked his dome.
Suspension lines were tied in knots around his skinny bones.
The canopy became his shroud, he hurtled to the ground.
And he ain't gonna jump no more.
The days he lived and loved and laughed kept running through his mind.
He thought about the girl back home, the one he left behind.
He thought about the medicos and wondered what they'd find.
And he ain't gonna jump no more.
The ambulance was on the spot, the jeeps were running wild.
The medics jumped and screamed with glee, rolled up their sleeves and smiled.
For it had been a week or more since last a 'chute had failed.
And he ain't gonna jump no more.
He hit the ground, the sound was "Splat," his blood went spurting high.
His comrades they were heard to say, "A helluva way to die."
He lay there rolling 'round in the welter of his gore.
And he ain't gonna jump no more.
There was blood upon the risers, there were brains upon the 'chute.
Intestines were a-dangling from his paratrooper suit.
He was a mess, they picked him up and poured him from his boots.
And he ain't gonna jump no more.
Он был просто новичком, и он, конечно, испугался.
Он проверил свое оборудование и удостоверился, что его пакет был труден.
Он должен был сидеть и слушать этот ужасный рев двигателей.
Ты больше не собираешься прыгать.
Припев:
Gory, gory, что за чертовски способ умереть.
Gory, gory, что за чертовски способ умереть.
Gory, gory, что за чертовски способ умереть.
Он больше не будет прыгать.
"Все ли счастливы?" воскликнул сержант, глядя вверх.
Наш герой слабо ответил: «Да», а затем они подняли его.
Он прыгнул в ледяной взрыв, его статическая линия отцепилась.
И он больше не будет прыгать.
Он считал долго, он считал громко, он ждал удара.
Он чувствовал ветер, он чувствовал холод, он чувствовал ужасное падение.
Шелк из его резерва рассыпался и обвился вокруг его ног.
И он больше не будет прыгать.
Подступы качались вокруг его шеи, разъемы трескались на его куполе.
Линии подвески были связаны узлами вокруг его тощих костей.
Навес стал его саваном, он упал на землю.
И он больше не будет прыгать.
Дни, которые он жил, любил и смеялся, пробегали его мысли.
Он думал о девушке, которая вернулась домой, той, которую он оставил позади.
Он подумал о медикаментах и подумал, что они найдут.
И он больше не будет прыгать.
Скорая помощь была на месте, джипы взбесились.
Медики прыгали и кричали от радости, закатывали рукава и улыбались.
Прошла неделя или больше с момента последнего провала парашюта.
И он больше не будет прыгать.
Он ударился о землю, раздался звук «Сплат», его кровь стала струиться.
Его товарищи, как они слышали, говорили: «Черт возьми, способ умереть».
Он лежал, катаясь вокруг в кровоточащей крови.
И он больше не будет прыгать.
На стояках была кровь, на парашюте были мозги.
Кишки болтались в его костюме десантника.
Он был в беспорядке, они подняли его и высыпали из ботинок.
И он больше не будет прыгать.