Lyrics Para-mi - Паузами зажатое
Views
122
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Para-mi - Паузами зажатое, and also a translation of a song with a video or clip.
я никакая, я жду трамвая. и сердце палёное не бьётся, даже когда падает.
и сколько же еще нас таких, примерзших к остановкам, сонорных,
не случившихся под тире и титры, под протяженность поцелуев между этажами,
под заваленные зачеты. задыхающиеся рты, уткнувшиеся в задыхающиеся сигареты. ты,
затихающее не во мне, не в овале Летнего сада, а у нее волосы, знаешь, волосы -
как кавычки - цитируют лицо. самое главное, говорят, правильно поставить язык,
но ведь ты больше не моё твёрдое нёбо, и с этим ничего не сделаешь, не переплачешь
самый осенний дождь, бьющий в желтую куртку. дым выел легкие, не оставил, но любишь
даже на фильтре губы его, встаешь в семь, мучаешь мышцы улыбки, сокращаешься, как самая
обычная дробь, длишься и длишься в эти смеющиеся снимки, в надорванный воздух, простуду
"прости" воздушно-капельную, но как, как, если ждала так, лизала лезвиями ладони, пульс в минус и
что-то там еще. ну, как у всех.
через раскинутые бёдра набережной кто-то уносит твое дыхание. сколько нас таких,
примерзших друг к другу, замолчавших, которым при прощании хочется вбить одну руку
в другую, только бы не отпускать, не опускать веки до бездорожья в памяти, до камней,
дефектов картавого на октавы ноября. паузами зажатое сердце в самую середину мегаполиса,
но поздно уже западать на каждое запястье -
они так и будут, эти хистори, от которых ори-не ори, всё больно.
Димка, Дима, Димочка, и эти глаза чуть покрепче держат, чем предыдущие.
сколько нас таких, обмотанных матами по самую шею,
шероховатых в судорогах трамваев, облезающих слоями слов, которые не получается сказать.
напои меня уже, черт возьми, если напеть не очень-то получается.
да, я не Вера Полозкова и не Наташа Водянова - я каждое утро не нахожу,
куда деть себя, что надеть.
и сколько же еще нас таких, примерзших к остановкам, сонорных,
не случившихся под тире и титры, под протяженность поцелуев между этажами,
под заваленные зачеты. задыхающиеся рты, уткнувшиеся в задыхающиеся сигареты. ты,
затихающее не во мне, не в овале Летнего сада, а у нее волосы, знаешь, волосы -
как кавычки - цитируют лицо. самое главное, говорят, правильно поставить язык,
но ведь ты больше не моё твёрдое нёбо, и с этим ничего не сделаешь, не переплачешь
самый осенний дождь, бьющий в желтую куртку. дым выел легкие, не оставил, но любишь
даже на фильтре губы его, встаешь в семь, мучаешь мышцы улыбки, сокращаешься, как самая
обычная дробь, длишься и длишься в эти смеющиеся снимки, в надорванный воздух, простуду
"прости" воздушно-капельную, но как, как, если ждала так, лизала лезвиями ладони, пульс в минус и
что-то там еще. ну, как у всех.
через раскинутые бёдра набережной кто-то уносит твое дыхание. сколько нас таких,
примерзших друг к другу, замолчавших, которым при прощании хочется вбить одну руку
в другую, только бы не отпускать, не опускать веки до бездорожья в памяти, до камней,
дефектов картавого на октавы ноября. паузами зажатое сердце в самую середину мегаполиса,
но поздно уже западать на каждое запястье -
они так и будут, эти хистори, от которых ори-не ори, всё больно.
Димка, Дима, Димочка, и эти глаза чуть покрепче держат, чем предыдущие.
сколько нас таких, обмотанных матами по самую шею,
шероховатых в судорогах трамваев, облезающих слоями слов, которые не получается сказать.
напои меня уже, черт возьми, если напеть не очень-то получается.
да, я не Вера Полозкова и не Наташа Водянова - я каждое утро не нахожу,
куда деть себя, что надеть.
I'm nothing, I'm waiting for the tram. and the heart palynoe does not beat, even when it falls.
and how many more of us are such, sleepy, frozen to the stops,
not happened under the dash and the credits, under the length of kisses between the floors,
under the overheated offsets. gasping mouths, buried in gasping cigarettes. you,
it's not in me, not in the oval of the Summer Garden, and it has hair, you know, hair -
as quotes - they quote the person. most importantly, they say, to put the language correctly,
but you are no longer my hard palate, and with this you can not do anything, you will not overpay
the most autumn rain, beating in a yellow jacket. smoke has eaten up lungs, not left, but you love
even on the filter of his lips, get up at seven, torture the muscles of a smile, cut yourself like the most
the usual fraction, last and last in these laughing shots, into the torn air, cold
"I'm sorry" airborne, but how, how, if I waited so, licked with the blades of the palm, the pulse in the minus and
something else there. Well, like everyone else.
Through the thrown hips of the quay someone takes away your breath. how many of us are,
frozen to each other, silent, who, at parting, want to drive one hand
in another, if only not to let go, do not lower eyelids to the impassability in the memory, to the stones,
defects of the card on the octave of November. pauses the clamped heart in the very middle of a megacity,
but it's too late to fall on each wrist -
they will be so, these histories, from which ori-no horrible, it all hurts.
Dimka, Dima, Dimochka, and these eyes are slightly stronger than the previous ones.
how many of us are such, wrapped in mats to the very neck,
roughened in the cramps of trams, peeling off with layers of words that can not be said.
napi me already, damn it, if you do not sing very well.
yes, I'm not Vera Polozkova and not Natasha Vodyanova - I do not find every morning,
where to put myself, what to wear.
and how many more of us are such, sleepy, frozen to the stops,
not happened under the dash and the credits, under the length of kisses between the floors,
under the overheated offsets. gasping mouths, buried in gasping cigarettes. you,
it's not in me, not in the oval of the Summer Garden, and it has hair, you know, hair -
as quotes - they quote the person. most importantly, they say, to put the language correctly,
but you are no longer my hard palate, and with this you can not do anything, you will not overpay
the most autumn rain, beating in a yellow jacket. smoke has eaten up lungs, not left, but you love
even on the filter of his lips, get up at seven, torture the muscles of a smile, cut yourself like the most
the usual fraction, last and last in these laughing shots, into the torn air, cold
"I'm sorry" airborne, but how, how, if I waited so, licked with the blades of the palm, the pulse in the minus and
something else there. Well, like everyone else.
Through the thrown hips of the quay someone takes away your breath. how many of us are,
frozen to each other, silent, who, at parting, want to drive one hand
in another, if only not to let go, do not lower eyelids to the impassability in the memory, to the stones,
defects of the card on the octave of November. pauses the clamped heart in the very middle of a megacity,
but it's too late to fall on each wrist -
they will be so, these histories, from which ori-no horrible, it all hurts.
Dimka, Dima, Dimochka, and these eyes are slightly stronger than the previous ones.
how many of us are such, wrapped in mats to the very neck,
roughened in the cramps of trams, peeling off with layers of words that can not be said.
napi me already, damn it, if you do not sing very well.
yes, I'm not Vera Polozkova and not Natasha Vodyanova - I do not find every morning,
where to put myself, what to wear.