Lyrics гср - Бродвей
Views
71
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference гср - Бродвей, and also a translation of a song with a video or clip.
Сколько цветов теперь там,
где Арлингтон сплел тебе ивы
в Эдем. Въедешь ли на ролс-ройсе? -
Видишь - ветер идет по твоим следам
и молчаливо
вьется,
бьется у ног в экстазе спецкор,
рвется платье в руках мужей,
без движения в ванне. Сговор! Близко
время танцующих витражей.
Вечер - клякса, жизнь - клаксон,
таблетки - новое дивное диво.
Каждый день, похожий на стон,
вытечет флейтой плаксивой.
Боже! Сколько же поцелуев, может
и жив и поёт еще Пресли?
Смотри - припудривает кожу
моя родильная Пресня.
(Каждую девочку называют моя принцесса,
каждая девочка.. Строкой
изломана).
А что если? Что если? -
Самые ненавистые
два слова.
Слова - словно фундук в десне,
щепка в ступне, подол платьишка вверх,
смотри - в Америке мокрый снег,
и здесь снег. Затяжка. Консьежка. Всех
люби! Никого не жалей!
Измажь им улыбкой глаза затертые!
Мы - дрессированные, игрушечные. Allez!
Позвольте нам оставаться хотя бы гордыми.
Позвольте прятаться в доме, ну!
Не ходите по следам, сволочи!
Она выпадает из ванны, подходит к окну
и машет рукой иссаженной полночи.
А полночь - двуцветная, димедрол,
а в Арлингтоне сухая сырь.
К черту. Детка, такой рок-н-рол,
как небо из дырок, а в дырках - сыр,
а в дверках дворца часовой народ,
плати чаевые - нас любят, нас!
Вспомни, что любишь. Синатру. Колу. Метро
закрывает зев подземки, газ
выключен. Скоро опять зажгу,
скоро - повторный дубль, такая роль,
держащий в руках киноленты жгут
вечно улыбающийся юный король.
А впрочем, уложи спать локоны,
Хочешь я расскажу о Лаконике?
Это - поэзии теплые коконы,
нежные, как ее любовники.
Она была.. Не самой лучшей актрисой.
Она, в общем то, никогда не играла.
Так вот, оно было тогда, миссис
М. Она уже умирала,
когда ее боготворили!
А теперь тише - на тонкий тон.
Может быть, мы тогда уже жили,
приходили на Ар линг тон.
А навзрыд, настеж - стежка в саду,
гулять - это ползти по лезвию бритвы,
за нами тоже идут. Выглядывая в следу
стоп свои скудные молитвы.
Мы, эдакие иностранцы,
пульс нитевидный. Мир сжался, но ты не бойс
я.. Зонт закроет о папараци,
сегодня - танцы,
не бойся,
нас ждут на улице на ролс-ройсе.
Не с той, так с этой,
но кинодивой,
случится точно
не входящее в сценарий.
Но - есть поэмы, воспевающие бигуди,
написаные подлецами,
а есть - плюющиеся глазами див,
словно те были знакомы с нами.
Смотри - игрушечные люди позади
в зале, больные игрушечными снами.
А ленты - пестрые змеи Конан Дойля,
а шляпы - такая тонкая грань.
Молочно-сахарная Оле-Лукойе
совсем не больная состарившаяся герань.
И в этом смысл. В этом сюжет. Ах, лей! -
кажется, Синатра поет. Бродвей!
(с) гср
где Арлингтон сплел тебе ивы
в Эдем. Въедешь ли на ролс-ройсе? -
Видишь - ветер идет по твоим следам
и молчаливо
вьется,
бьется у ног в экстазе спецкор,
рвется платье в руках мужей,
без движения в ванне. Сговор! Близко
время танцующих витражей.
Вечер - клякса, жизнь - клаксон,
таблетки - новое дивное диво.
Каждый день, похожий на стон,
вытечет флейтой плаксивой.
Боже! Сколько же поцелуев, может
и жив и поёт еще Пресли?
Смотри - припудривает кожу
моя родильная Пресня.
(Каждую девочку называют моя принцесса,
каждая девочка.. Строкой
изломана).
А что если? Что если? -
Самые ненавистые
два слова.
Слова - словно фундук в десне,
щепка в ступне, подол платьишка вверх,
смотри - в Америке мокрый снег,
и здесь снег. Затяжка. Консьежка. Всех
люби! Никого не жалей!
Измажь им улыбкой глаза затертые!
Мы - дрессированные, игрушечные. Allez!
Позвольте нам оставаться хотя бы гордыми.
Позвольте прятаться в доме, ну!
Не ходите по следам, сволочи!
Она выпадает из ванны, подходит к окну
и машет рукой иссаженной полночи.
А полночь - двуцветная, димедрол,
а в Арлингтоне сухая сырь.
К черту. Детка, такой рок-н-рол,
как небо из дырок, а в дырках - сыр,
а в дверках дворца часовой народ,
плати чаевые - нас любят, нас!
Вспомни, что любишь. Синатру. Колу. Метро
закрывает зев подземки, газ
выключен. Скоро опять зажгу,
скоро - повторный дубль, такая роль,
держащий в руках киноленты жгут
вечно улыбающийся юный король.
А впрочем, уложи спать локоны,
Хочешь я расскажу о Лаконике?
Это - поэзии теплые коконы,
нежные, как ее любовники.
Она была.. Не самой лучшей актрисой.
Она, в общем то, никогда не играла.
Так вот, оно было тогда, миссис
М. Она уже умирала,
когда ее боготворили!
А теперь тише - на тонкий тон.
Может быть, мы тогда уже жили,
приходили на Ар линг тон.
А навзрыд, настеж - стежка в саду,
гулять - это ползти по лезвию бритвы,
за нами тоже идут. Выглядывая в следу
стоп свои скудные молитвы.
Мы, эдакие иностранцы,
пульс нитевидный. Мир сжался, но ты не бойс
я.. Зонт закроет о папараци,
сегодня - танцы,
не бойся,
нас ждут на улице на ролс-ройсе.
Не с той, так с этой,
но кинодивой,
случится точно
не входящее в сценарий.
Но - есть поэмы, воспевающие бигуди,
написаные подлецами,
а есть - плюющиеся глазами див,
словно те были знакомы с нами.
Смотри - игрушечные люди позади
в зале, больные игрушечными снами.
А ленты - пестрые змеи Конан Дойля,
а шляпы - такая тонкая грань.
Молочно-сахарная Оле-Лукойе
совсем не больная состарившаяся герань.
И в этом смысл. В этом сюжет. Ах, лей! -
кажется, Синатра поет. Бродвей!
(с) гср
How many colors are now there,
Where Arlington wove you willows
in Eden. Will you enter the Rolls-Royce? -
See - the wind follows your tracks
and silently
curling,
beats at the feet in ecstasy spetskor,
tearing the dress in the hands of husbands,
without movement in the bath. Collusion! Close
time of dancing stained glass.
The evening is a blot, life is a horn,
tablets - a new wondrous wonder.
Every day, like a groan,
the flute will wither.
My God! How many kisses can
and alive and singing even Presley?
Look - powder the skin
my birthplace Presnya.
(Every girl is called my princess,
every girl .. A line
is broken).
What if? What if? -
The most hated
two words.
Words - like a hazelnut in the gum,
sliver in the foot, hem dress up,
see - in America the wet snow,
and here is snow. Tightening. Concierge. All
love! Do not pity anyone!
Smile their eyes with a smile!
We are trained, toy. Allez!
Let us remain at least proud.
Let me hide in the house, well!
Do not follow the tracks, bastards!
She drops out of the bath, comes to the window
and waving his hand at midnight.
And midnight - two-color, dimedrol,
and in Arlington, dry raw materials.
To hell. Baby, such a rock'n'roll,
as the sky from the holes, and in the holes - cheese,
and in the doors of the palace the people of the hour,
pay a tip - they love us, us!
Remember that you love. Sinatra. Cola. Metro
closes the yawn of the subway, gas
switched off. Soon again I will light,
soon - a second take, such a role,
the film in the hands of a film
ever smiling young king.
And however, lay your hair curls,
Do you want me to tell you about Laconia?
It's poetry warm cocoons,
Delicate as her lovers.
She was .. Not the best actress.
She, in general, never played.
Now, it was then, Mrs.
M. She was already dying,
when she idolized!
And now quietly - on a thin tone.
Maybe we were already living then,
came to Arling's tone.
And sobs, nastezh - stitch in the garden,
walking is to crawl along the razor's edge,
for us also go. Looking at the trail
stop your meager prayers.
We, such foreigners,
the pulse is thready. The world shrank, but you're not a boy
I .. The umbrella will close about paparazzi,
Today - dances,
Do not be afraid,
We are waiting on the street for a Rolls-Royce.
Not with the one, so with this,
but the film-like,
happen exactly
not included in the script.
But - there are poems that sang curlers,
written by scoundrels,
but there are - crouching eyes divs,
as if they were familiar with us.
Look - the toy people behind
in the hall, sick with toy dreams.
A tape - the colorful snakes Conan Doyle,
and hats are such a fine line.
Milk and sugar Ole Lukoie
is not a sick old geranium.
And this is the point. This is the plot. Ah, Lei! -
it seems Sinatra is singing. Broadway!
(c) rsr
Where Arlington wove you willows
in Eden. Will you enter the Rolls-Royce? -
See - the wind follows your tracks
and silently
curling,
beats at the feet in ecstasy spetskor,
tearing the dress in the hands of husbands,
without movement in the bath. Collusion! Close
time of dancing stained glass.
The evening is a blot, life is a horn,
tablets - a new wondrous wonder.
Every day, like a groan,
the flute will wither.
My God! How many kisses can
and alive and singing even Presley?
Look - powder the skin
my birthplace Presnya.
(Every girl is called my princess,
every girl .. A line
is broken).
What if? What if? -
The most hated
two words.
Words - like a hazelnut in the gum,
sliver in the foot, hem dress up,
see - in America the wet snow,
and here is snow. Tightening. Concierge. All
love! Do not pity anyone!
Smile their eyes with a smile!
We are trained, toy. Allez!
Let us remain at least proud.
Let me hide in the house, well!
Do not follow the tracks, bastards!
She drops out of the bath, comes to the window
and waving his hand at midnight.
And midnight - two-color, dimedrol,
and in Arlington, dry raw materials.
To hell. Baby, such a rock'n'roll,
as the sky from the holes, and in the holes - cheese,
and in the doors of the palace the people of the hour,
pay a tip - they love us, us!
Remember that you love. Sinatra. Cola. Metro
closes the yawn of the subway, gas
switched off. Soon again I will light,
soon - a second take, such a role,
the film in the hands of a film
ever smiling young king.
And however, lay your hair curls,
Do you want me to tell you about Laconia?
It's poetry warm cocoons,
Delicate as her lovers.
She was .. Not the best actress.
She, in general, never played.
Now, it was then, Mrs.
M. She was already dying,
when she idolized!
And now quietly - on a thin tone.
Maybe we were already living then,
came to Arling's tone.
And sobs, nastezh - stitch in the garden,
walking is to crawl along the razor's edge,
for us also go. Looking at the trail
stop your meager prayers.
We, such foreigners,
the pulse is thready. The world shrank, but you're not a boy
I .. The umbrella will close about paparazzi,
Today - dances,
Do not be afraid,
We are waiting on the street for a Rolls-Royce.
Not with the one, so with this,
but the film-like,
happen exactly
not included in the script.
But - there are poems that sang curlers,
written by scoundrels,
but there are - crouching eyes divs,
as if they were familiar with us.
Look - the toy people behind
in the hall, sick with toy dreams.
A tape - the colorful snakes Conan Doyle,
and hats are such a fine line.
Milk and sugar Ole Lukoie
is not a sick old geranium.
And this is the point. This is the plot. Ah, Lei! -
it seems Sinatra is singing. Broadway!
(c) rsr