Cease, sorrows, now,
for you have done the deed,
Lo, Care hath now
consumed my carcase quite.
No hope is left,
nor help can stand instead,
For doleful death
doth cut oft pleasure quite.
Yet whilst I hear
the knelling of the bell,
Before I die, I'll sin
Would my conceit,
that first enforced my woe,
Or else mine eyes
Which still the same increase,
Might be extinct,
to end my sorrows so
Which now are such
as nothing can release,
Whose life is death
whose sweet each change of sour,
And eke whose bell reneweth every hour.
Перестань, горе, сейчас,
Ибо вы совершили дело,
Ло, Уход теперь
Я полностью поглотил свою тушу.
Надежды нет,
Вместо этого может стоять помощь,
За унылую смерть
Это очень приятно.
Но пока я слышу
Стук колокола,
Прежде чем я умру, я согрешу
Будет ли мое тщеславие,
Что в первую очередь повлияло мое горе,
Или мои глаза
Который все тот же рост,
Возможно, вымерли,
Прекратить мои горести
Какие сейчас такие
Поскольку ничто не может освободить,
Чья жизнь - смерть
Чье сладкое каждое изменение кислого,
И тот, чей колокол обновляется каждый час.