Lyrics Владимир Юринов - Изумрудный город
Views
65
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Владимир Юринов - Изумрудный город, and also a translation of a song with a video or clip.
Бархатное сердце
оказалось набитым грубым песком.
Лев из крутого перца
стал, спившись, снова трусливым львом.
Острый ум Страшилы
стащила ловких портняжек рать.
И ладно бы что пошили,
а то – цитировать.
В кровь растирая ноги
то почти бегом, то не спеша.
Знай: каждый камень в дороге –
чья-то обтёсанная душа.
А ночью на низких тучах
мерцает вдали изумрудный свет.
Но только города, города, города всё нет.
Но только города, города, города нет.
Припев:
Наши тени
на жёлтой дороге, -
как большая печать в основной документ,
но наш пропуск просрочен, кто спросит, - ты лучше молчи.
Элли!
Моя недотрога!
Нам уже не мечтать, нам уже не взлететь,
ведь стоптались души, словно твои башмачки.
В мельканье серых буден
изумрудны лишь одни светлячки.
Повесился дядя Гудвин,
напялив зелёные очки.
Дождаться б конца недели.
а там – в кабак и залить тоску.
Ах, Элли, милая Элли, -
одних абортов двенадцать штук.
А если наш мозг безнадёжно болен,
и все наши мысли – недужный хлам?
А если мы всё ещё в маковом поле,
и всё, что было – пригрезилось нам?
Со стенки Эллиной спальни
глядит прищурясь Киану Ривз,
и домик падает, падает, падает вниз.
А домик падает, падает,
падает, падает,
падает, падает...
Припев:
Нагая приходит свобода
солнечным светом в задраенный трюм,
но в городе новая мода:
очки-зеркалки и строгий костюм.
И город – припудренным трупом –
лежит, смердя своим же враньём.
Спилены все изумруды,
на шпилях – двуглавое вороньё.
Таможенник на границе
в шесть ровно сдвинет тугой засов.
Прохожие и проходимцы
спешат домой, в объятия снов.
Им снится не белое солнце,
не синь, не алые паруса.
Им снится девочка, девочка – зелёные глаза.
Им снится девочка, девочка – зелёные глаза.
Припев.
...Нам уже не мечтать, нам уже не взлететь,
ведь стоптались души, словно твои башмачки.
Нам уже не мечтать, нам уже не взлететь,
ведь стоптались души, словно твои башмачки.
Нам уже не мечтать...
Нам уже не взлететь...
оказалось набитым грубым песком.
Лев из крутого перца
стал, спившись, снова трусливым львом.
Острый ум Страшилы
стащила ловких портняжек рать.
И ладно бы что пошили,
а то – цитировать.
В кровь растирая ноги
то почти бегом, то не спеша.
Знай: каждый камень в дороге –
чья-то обтёсанная душа.
А ночью на низких тучах
мерцает вдали изумрудный свет.
Но только города, города, города всё нет.
Но только города, города, города нет.
Припев:
Наши тени
на жёлтой дороге, -
как большая печать в основной документ,
но наш пропуск просрочен, кто спросит, - ты лучше молчи.
Элли!
Моя недотрога!
Нам уже не мечтать, нам уже не взлететь,
ведь стоптались души, словно твои башмачки.
В мельканье серых буден
изумрудны лишь одни светлячки.
Повесился дядя Гудвин,
напялив зелёные очки.
Дождаться б конца недели.
а там – в кабак и залить тоску.
Ах, Элли, милая Элли, -
одних абортов двенадцать штук.
А если наш мозг безнадёжно болен,
и все наши мысли – недужный хлам?
А если мы всё ещё в маковом поле,
и всё, что было – пригрезилось нам?
Со стенки Эллиной спальни
глядит прищурясь Киану Ривз,
и домик падает, падает, падает вниз.
А домик падает, падает,
падает, падает,
падает, падает...
Припев:
Нагая приходит свобода
солнечным светом в задраенный трюм,
но в городе новая мода:
очки-зеркалки и строгий костюм.
И город – припудренным трупом –
лежит, смердя своим же враньём.
Спилены все изумруды,
на шпилях – двуглавое вороньё.
Таможенник на границе
в шесть ровно сдвинет тугой засов.
Прохожие и проходимцы
спешат домой, в объятия снов.
Им снится не белое солнце,
не синь, не алые паруса.
Им снится девочка, девочка – зелёные глаза.
Им снится девочка, девочка – зелёные глаза.
Припев.
...Нам уже не мечтать, нам уже не взлететь,
ведь стоптались души, словно твои башмачки.
Нам уже не мечтать, нам уже не взлететь,
ведь стоптались души, словно твои башмачки.
Нам уже не мечтать...
Нам уже не взлететь...
Velvet Heart
it was stuffed with coarse sand.
Lion of steep pepper
became, having drunk, again a cowardly lion.
Sharp mind of the Scarecrow
sneak sly tailors.
And it would be ok that sewed,
and then - to quote.
In the blood rubbing his legs
then almost running, then slowly.
Know: every stone on the road -
someone's shabby soul.
And at night in the low clouds
Emerald light flickers in the distance.
But only cities, cities, cities all are not present.
But only cities, cities, cities there.
Chorus:
Our shadows
on the yellow road, -
as a large print in the main document,
but our pass is overdue, who will ask, - you better keep quiet.
Ellie!
My touchy!
We no longer dream, we will not take off,
because the souls trampled down, like your shoes.
In the flash of gray Buden
only fireflies are emerald.
Uncle Goodwin hung himself,
Wearing green glasses.
Wait until the end of the week.
and there - in the tavern and pour sadness.
Ah, Ellie, dear Ellie, -
twelve pieces of abortion.
And if our brain is hopelessly sick,
and all our thoughts are bad stuff?
And if we are still in the poppy field,
and all that was - dreamed of us?
From the Wall of the Hellenic Bedroom
looks down at Keanu Reeves,
and the house falls, falls, falls down.
A house falls, falls,
falls, falls,
falls, falls ...
Chorus:
Naked comes freedom
sunlight in the sealed hold,
but in the city a new fashion:
sunglasses and a strict suit.
And the city - powdered corpse -
lies, stinking his own lies.
Cut off all the emeralds,
on steeples - a two-headed crows.
Customs officer at the border
in six exactly will move the tight bolt.
Passers-by and rascals
hurry home, into the arms of dreams.
They do not dream about the white sun,
not blue, not scarlet sails.
They dream of a girl, a girl - green eyes.
They dream of a girl, a girl - green eyes.
Chorus.
... We no longer dream, we will not take off,
because the souls trampled down, like your shoes.
We no longer dream, we will not take off,
because the souls trampled down, like your shoes.
We no longer dream ...
We will not take off ...
it was stuffed with coarse sand.
Lion of steep pepper
became, having drunk, again a cowardly lion.
Sharp mind of the Scarecrow
sneak sly tailors.
And it would be ok that sewed,
and then - to quote.
In the blood rubbing his legs
then almost running, then slowly.
Know: every stone on the road -
someone's shabby soul.
And at night in the low clouds
Emerald light flickers in the distance.
But only cities, cities, cities all are not present.
But only cities, cities, cities there.
Chorus:
Our shadows
on the yellow road, -
as a large print in the main document,
but our pass is overdue, who will ask, - you better keep quiet.
Ellie!
My touchy!
We no longer dream, we will not take off,
because the souls trampled down, like your shoes.
In the flash of gray Buden
only fireflies are emerald.
Uncle Goodwin hung himself,
Wearing green glasses.
Wait until the end of the week.
and there - in the tavern and pour sadness.
Ah, Ellie, dear Ellie, -
twelve pieces of abortion.
And if our brain is hopelessly sick,
and all our thoughts are bad stuff?
And if we are still in the poppy field,
and all that was - dreamed of us?
From the Wall of the Hellenic Bedroom
looks down at Keanu Reeves,
and the house falls, falls, falls down.
A house falls, falls,
falls, falls,
falls, falls ...
Chorus:
Naked comes freedom
sunlight in the sealed hold,
but in the city a new fashion:
sunglasses and a strict suit.
And the city - powdered corpse -
lies, stinking his own lies.
Cut off all the emeralds,
on steeples - a two-headed crows.
Customs officer at the border
in six exactly will move the tight bolt.
Passers-by and rascals
hurry home, into the arms of dreams.
They do not dream about the white sun,
not blue, not scarlet sails.
They dream of a girl, a girl - green eyes.
They dream of a girl, a girl - green eyes.
Chorus.
... We no longer dream, we will not take off,
because the souls trampled down, like your shoes.
We no longer dream, we will not take off,
because the souls trampled down, like your shoes.
We no longer dream ...
We will not take off ...