Lyrics Abacus Cult - Euthanasia
Views
28
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Abacus Cult - Euthanasia, and also a translation of a song with a video or clip.
Euthanasia by Lord Byron
When Time, or soon or late, shall bring
The dreamless sleep that lulls the dead,
Oblivion! may thy languid wing
Wave gently o'er my dying bed!
No band of friends or heirs be there,
To weep, or wish, the coming blow:
No maiden, with dishevelled hair,
To feel, or feign, decorous woe.
But silent let me sink to earth,
With no officious mourners near:
I would not mar one hour of mirth,
Nor startle friendship with a tear.
Yet Love, if Love in such an hour
Could nobly check its useless sighs,
Might then exert its latest power
In her who lives, and him who dies.
'Twere sweet, my Psyche! to the last
Thy features still serene to see:
Forgetful of its struggles past,
E’en Pain itself should smile on thee.
But vain the wish for Beauty still
Will shrink, as shrinks the ebbing breath;
And women's tears, produced at will,
Deceive in life, unman in death.
Then lonely be my latest hour,
Without regret, without a groan;
For thousands Death hath ceas’d to lower,
And pain been transient or unknown.
`Ay, but to die, and go,' alas!
Where all have gone, and all must go!
To be the nothing that I was
Ere born to life and living woe!
When Time, or soon or late, shall bring
The dreamless sleep that lulls the dead,
Oblivion! may thy languid wing
Wave gently o'er my dying bed!
No band of friends or heirs be there,
To weep, or wish, the coming blow:
No maiden, with dishevelled hair,
To feel, or feign, decorous woe.
But silent let me sink to earth,
With no officious mourners near:
I would not mar one hour of mirth,
Nor startle friendship with a tear.
Yet Love, if Love in such an hour
Could nobly check its useless sighs,
Might then exert its latest power
In her who lives, and him who dies.
'Twere sweet, my Psyche! to the last
Thy features still serene to see:
Forgetful of its struggles past,
E’en Pain itself should smile on thee.
But vain the wish for Beauty still
Will shrink, as shrinks the ebbing breath;
And women's tears, produced at will,
Deceive in life, unman in death.
Then lonely be my latest hour,
Without regret, without a groan;
For thousands Death hath ceas’d to lower,
And pain been transient or unknown.
`Ay, but to die, and go,' alas!
Where all have gone, and all must go!
To be the nothing that I was
Ere born to life and living woe!
Эвтаназия лорда Байрона
Когда Время, или рано или поздно, принесет
Сон без сновидений, убаюкивающий мертвых,
Забвение! пусть твое томное крыло
Осторожно помаши моей умирающей постели!
Никакой группы друзей или наследников не будет,
Плакать или желать грядущего удара:
Не девица с растрепанными волосами,
Чтобы чувствовать или притворяться приличным горем.
Но молчание позволь мне опуститься на землю,
Без официозных провожающих рядом:
Я бы не испортил ни одного часа веселья,
И дружбу слезой не испугать.
Но любовь, если любовь в такой час
Могли благородно сдерживать свои бесполезные вздохи,
Тогда мог бы проявить свою последнюю силу
В том, кто живет, и в том, кто умирает.
«Как мило, моя Психея! до конца
Твои черты все еще безмятежны:
Забыв о прошлой борьбе,
Сам E’en Pain должен улыбнуться тебе.
Но тщетное желание красоты все еще
Сжимается, как сужается дыхание;
И женские слезы, производимые по желанию,
Обмануть в жизни, нечеловек в смерти.
Тогда одиноким моим последним часом,
Без сожаления, без стона;
Для тысяч Смерть перестала понижаться,
И боль была преходящей или неизвестной.
«Да, но умереть и уйти, увы!
Куда все ушли, и все должны уйти!
Быть ничем, кем я был
Рождены к жизни и живут в горе!
Когда Время, или рано или поздно, принесет
Сон без сновидений, убаюкивающий мертвых,
Забвение! пусть твое томное крыло
Осторожно помаши моей умирающей постели!
Никакой группы друзей или наследников не будет,
Плакать или желать грядущего удара:
Не девица с растрепанными волосами,
Чтобы чувствовать или притворяться приличным горем.
Но молчание позволь мне опуститься на землю,
Без официозных провожающих рядом:
Я бы не испортил ни одного часа веселья,
И дружбу слезой не испугать.
Но любовь, если любовь в такой час
Могли благородно сдерживать свои бесполезные вздохи,
Тогда мог бы проявить свою последнюю силу
В том, кто живет, и в том, кто умирает.
«Как мило, моя Психея! до конца
Твои черты все еще безмятежны:
Забыв о прошлой борьбе,
Сам E’en Pain должен улыбнуться тебе.
Но тщетное желание красоты все еще
Сжимается, как сужается дыхание;
И женские слезы, производимые по желанию,
Обмануть в жизни, нечеловек в смерти.
Тогда одиноким моим последним часом,
Без сожаления, без стона;
Для тысяч Смерть перестала понижаться,
И боль была преходящей или неизвестной.
«Да, но умереть и уйти, увы!
Куда все ушли, и все должны уйти!
Быть ничем, кем я был
Рождены к жизни и живут в горе!