На стоге сена ночью южной
Лицом ко тверди я лежал,
И хор светил, живой и дружный,
Кругом раскинувшись, дрожал.
Земля, как смутный сон немая,
Безвестно уносилась прочь,
И я, как первый житель рая,
Один в лицо увидел ночь.
Я ль несся к бездне полуночной,
Иль сонмы звезд ко мне неслись?
Казалось, будто в длани мощной
Над этой бездной я повис.
И с замираньем и смятеньем
Я взором мерил глубину,
В которой с каждым я мгновеньем
Всё невозвратнее тону.
On a haystack at night south
Face to the firmament I lay,
And the choir of the luminaries, lively and amicable,
Spread around, trembling.
Earth, like a vague dream dumb,
Unknown swept away,
And I, as the first inhabitant of paradise,
One saw the night in the face.
I rushed to the abyss of the midnight
Or a host of stars rushed to me?
It seemed as if in a powerful dan
I hung over this abyss.
And with dying down and confusion
I looked at the depth,
In which with every moment I
All irrevocable tone.