Умирают любимые, умирают неловко,
Будто в чем провинившись, будто сделав не то.
И качается койка, как разбитая лодка,
И терзается воздух перекошенным ртом.
Умирают любимые, поседевшие за день,
Тихо тают любимые, словно мартовский наст.
Умирают с раскрытыми настежь глазами,
До последней минуты обнимавшими нас.
И как будто очнувшись, и от прочих не прячась,
Мы бросаемся в едкой, звериной тоске
Целовать, целовать, задыхаясь и плача,
Свежевыпавший наст на запавшем виске.
Favorites die, they die awkwardly,
As if by a guilty of, as if doing the wrong place.
And the bed sways like a broken boat,
And the air is tormented with a distorted mouth.
Favorites are dying, grayers in a day,
Favorite, like a March brown, melt softly.
Dying with open eyes open,
Until the last minute hugging us.
And as if waking up, and not hiding from others,
We rush in caustic, animal longing
Kiss, kissing, panting and crying,
Fresh brisk brown in a sunk temple.