Lyrics Тарас Григорович Шевченко - Гайдамаки ч.22
Views
8
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Тарас Григорович Шевченко - Гайдамаки ч.22, and also a translation of a song with a video or clip.
Аж ось ведуть гайдамаки
Ксьондза єзуїта
І двох хлопців: «Гонто, Гонто!
Оце твої діти.
Ти нас ріжеш — заріж і їх:
Вони католики.
Чого ж ти став? Чом не ріжеш?
Поки невеликі,
Заріж і їх, бо виростуть,
То тебе заріжуть...»
«Убийте пса! А собачат
Своєю заріжу.
Клич громаду. Признавайтесь:
Що, ви католики?»
«Католики... бо нас мати...»
«Боже мій великий!
Мовчіть, мовчіть! Знаю, знаю!»
Зібралась громада.
«Мої діти — католики...
Щоб не було зради,
Щоб не було поговору,
Панове громадо!
Я присягав, брав свячений
Різать католика.
Сини мої, сини мої!
Чом ви не великі?
Чом ви ляха не ріжете?..»
«Будем різать, тату!»
«Не будете! не будете!
Будь проклята мати,
Та проклята католичка,
Що вас породила!
Чом вона вас до схід сонця
Була не втопила?
Менше б гріха: ви б умерли
Не католиками;
А сьогодні, сини мої,
Горе мені з вами!
Поцілуйте мене, діти,
Бо не я вбиваю,
А присяга». Махнув ножем —
І дітей немає!
Попадали зарізані.
«Тату! — белькотали. —
Тату, тату... ми не ляхи!
Ми...» — та й замовчали.
«Поховать хіба?»
«Не треба!
Вони католики.
Сини мої, сини мої!
Чом ви не великі?
Чом ворога не різали?
Чом матір не вбили,
Ту прокляту католичку,
Що вас породила?..
Ходім, брате!»
Взяв Максима,
Пішли вздовж базару,
І обидва закричали:
«Кари ляхам, кари!»
І карали: страшно, страшно
Умань запалала.
Ні в будинку, ні в костьолі,
Нігде не осталось,
Всі полягли. Того лиха
Не було ніколи,
Що в Умані робилося.
Базиліан школу,
Де учились Гонти діти,
Сам Гонта руйнує:
«Ти поїла моїх діток! —
Гукає, лютує, —
Ти поїла невеликих,
Добру не навчила!..
Валіть стіни!»
Гайдамаки
Стіни розвалили —
Розвалили, об каміння
Ксьондзів розбивали,
А школярів у криниці
Живих поховали.
До самої ночі ляхів мордували;
Душі не осталось. А Гонта кричить:
«Де ви, людоїди? Де ви поховались?
З’їли моїх діток — тяжко мені жить!
Тяжко мені плакать! ні з ким говорить!
Сини мої любі, мої чорноброві!
Де ви поховались? Крові мені, крові!
Шляхетської крові, бо хочеться пить,
Хочеться дивитись, як вона чорніє,
Хочеться напитись... Чом вітер не віє,
Ляхів не навіє?.. Тяжко мені жить!
Тяжко мені плакать! Праведнії зорі!
Сховайтесь за хмару; я вас не займав,
Я дітей зарізав!.. Горе мені, горе!
Де я прихилюся?»
Так Гонта кричав,
По Умані бігав. А серед базару,
В крові, гайдамаки ставили столи:
Де що запопали, страви нанесли
І сіли вечерять. Остатняя кара,
Остатня вечеря!
«Гуляйте, сини!
Пийте, поки п’ється, бийте, поки б’ється! —
Залізняк гукає. — Ану, навісний,
Ушквар нам що-небудь, нехай земля гнеться,
Нехай погуляють мої козаки!»
І кобзар ушкварив:
«А мій батько орандар,
Чоботар;
Моя мати пряха
Та сваха;
Брати мої, соколи,
Привели
І корову із діброви,
І намиста нанесли.
А я собі Христя
В намисті,
А на лиштві листя
Та листя,
І чоботи і підкови.
Вийду вранці до корови,
Я корову напою,
Подою,
З паробками постою,
Постою.
Ой гоп по вечері,
Замикайте, діти, двері,
А ти, стара, не журись
Та до мене пригорнись!»
Ксьондза єзуїта
І двох хлопців: «Гонто, Гонто!
Оце твої діти.
Ти нас ріжеш — заріж і їх:
Вони католики.
Чого ж ти став? Чом не ріжеш?
Поки невеликі,
Заріж і їх, бо виростуть,
То тебе заріжуть...»
«Убийте пса! А собачат
Своєю заріжу.
Клич громаду. Признавайтесь:
Що, ви католики?»
«Католики... бо нас мати...»
«Боже мій великий!
Мовчіть, мовчіть! Знаю, знаю!»
Зібралась громада.
«Мої діти — католики...
Щоб не було зради,
Щоб не було поговору,
Панове громадо!
Я присягав, брав свячений
Різать католика.
Сини мої, сини мої!
Чом ви не великі?
Чом ви ляха не ріжете?..»
«Будем різать, тату!»
«Не будете! не будете!
Будь проклята мати,
Та проклята католичка,
Що вас породила!
Чом вона вас до схід сонця
Була не втопила?
Менше б гріха: ви б умерли
Не католиками;
А сьогодні, сини мої,
Горе мені з вами!
Поцілуйте мене, діти,
Бо не я вбиваю,
А присяга». Махнув ножем —
І дітей немає!
Попадали зарізані.
«Тату! — белькотали. —
Тату, тату... ми не ляхи!
Ми...» — та й замовчали.
«Поховать хіба?»
«Не треба!
Вони католики.
Сини мої, сини мої!
Чом ви не великі?
Чом ворога не різали?
Чом матір не вбили,
Ту прокляту католичку,
Що вас породила?..
Ходім, брате!»
Взяв Максима,
Пішли вздовж базару,
І обидва закричали:
«Кари ляхам, кари!»
І карали: страшно, страшно
Умань запалала.
Ні в будинку, ні в костьолі,
Нігде не осталось,
Всі полягли. Того лиха
Не було ніколи,
Що в Умані робилося.
Базиліан школу,
Де учились Гонти діти,
Сам Гонта руйнує:
«Ти поїла моїх діток! —
Гукає, лютує, —
Ти поїла невеликих,
Добру не навчила!..
Валіть стіни!»
Гайдамаки
Стіни розвалили —
Розвалили, об каміння
Ксьондзів розбивали,
А школярів у криниці
Живих поховали.
До самої ночі ляхів мордували;
Душі не осталось. А Гонта кричить:
«Де ви, людоїди? Де ви поховались?
З’їли моїх діток — тяжко мені жить!
Тяжко мені плакать! ні з ким говорить!
Сини мої любі, мої чорноброві!
Де ви поховались? Крові мені, крові!
Шляхетської крові, бо хочеться пить,
Хочеться дивитись, як вона чорніє,
Хочеться напитись... Чом вітер не віє,
Ляхів не навіє?.. Тяжко мені жить!
Тяжко мені плакать! Праведнії зорі!
Сховайтесь за хмару; я вас не займав,
Я дітей зарізав!.. Горе мені, горе!
Де я прихилюся?»
Так Гонта кричав,
По Умані бігав. А серед базару,
В крові, гайдамаки ставили столи:
Де що запопали, страви нанесли
І сіли вечерять. Остатняя кара,
Остатня вечеря!
«Гуляйте, сини!
Пийте, поки п’ється, бийте, поки б’ється! —
Залізняк гукає. — Ану, навісний,
Ушквар нам що-небудь, нехай земля гнеться,
Нехай погуляють мої козаки!»
І кобзар ушкварив:
«А мій батько орандар,
Чоботар;
Моя мати пряха
Та сваха;
Брати мої, соколи,
Привели
І корову із діброви,
І намиста нанесли.
А я собі Христя
В намисті,
А на лиштві листя
Та листя,
І чоботи і підкови.
Вийду вранці до корови,
Я корову напою,
Подою,
З паробками постою,
Постою.
Ой гоп по вечері,
Замикайте, діти, двері,
А ти, стара, не журись
Та до мене пригорнись!»
А вот схемаки
Иезуитский священник
И два парня: «Гонто, Гонто!
Это ваши дети.
Вы обрезаете нас - вырежьте их и их:
Они католики.
Чем ты стал? Почему бы тебе не разрезать?
Пока маленький,
Вырезать и они, потому что они растут,
Так ты будешь вырезать ... »
«Убей собаку! И собаки
Я порезаю.
Позвонить сообществу. Признаваться:
Что, ты католики? »
"Католики ... потому что у нас есть ..."
«Боже мой великий!
Молчать, молча! Я знаю я знаю! "
Сообщество собралось.
«Мои дети католики ...
Так что предательство нет,
Так что речи нет,
Джентльмен -сообщество!
Я поклялся, взял священный
Разрежьте католику.
Мои сыновья, мои сыновья!
Почему ты не большой?
Почему бы тебе не разрезать? .. »
"Давай порежем, папа!"
"Вы не будете! Вы не будете!
Быть проклятым, чтобы иметь,
И проклятый католик,
Что родило тебя!
Почему она ты до Санрайза
Разве это не утонуло?
Было бы меньше греха: ты бы умрел
Не католики;
И сегодня мои сыновья,
Господь меня с тобой!
Поцелуй меня, дети,
Потому что я не убиваю,
И клятва ". Помахал ножом -
И детей нет!
Они упали.
"Папа! - Они Богут. -
Папа, папа ... мы не кровать!
Мы ... » - и молча.
"Торопиться?"
"Не надо!
Они католики.
Мои сыновья, мои сыновья!
Почему ты не большой?
Почему враг не сократил?
Почему мать не была убита,
Этот проклятый католик,
Что родило тебя? ..
Пойдем, брат! »
Взял Максим,
Пошел по базару,
И оба кричали:
"Кари Лахам, наказание!"
И наказано: страшно, страшно
Уман был освещен.
Ни в доме, ни в церкви,
Питаний не остался,
Все лежат. Эта катастрофа
Никогда не был,
Что было сделано в Уман.
Базилисская школа,
Куда продолжались дети,
Сама Гонта уничтожает:
«Ты съел моих детей! -
Звуки, тряпки, -
Ты съел маленький,
Она не научила хорош! ..
Оберните стены! »
Хайдамаки
Стены сломались -
Разрушен на камнях
Священник был сломан,
И студенты в колодце
Живые были похоронены.
На ночь кровати были убиты;
Души не остались. И Гонта кричит:
«Где ты, конопли? Где ты спрятал?
Они ели моих детей - я живу усердно!
Мне трудно плакать! Никто ни с кем не говорит!
Мои сыновья дорогие, мой черный бровь!
Где ты спрятал? Кровь мне, кровь!
Благородная кровь, потому что вы хотите выпить,
Хочу смотреть, как она чернее,,
Хочу напиться ... почему не дует ветер,
Это не пробирается? .. Я живу усердно!
Мне трудно плакать! Праведный рассвет!
Скрыть за облаком; Я тебя не занимал,
Я убил детей! .. Горе меня, горе!
Куда я буду наклоняться? »
Так Гонт кричал,
Я побежал на Уман. И среди базара,
В крови Хайдамаки ставят столы:
Где нанесли блюда
И они сели. Последнее наказание,
Последний ужин!
«Прогуляйся, сыновья!
Пейте во время питья, бейте, бить! -
Звучит железо. - Ану, шарнир,
Гарвар для нас кое -что, пусть земля сгибается,
Пусть мои казаки пойдут! »
И Kobzar проверил:
«И мой отец Орандар,
Чоботар;
Моя мама светится
И Сваха;
Мои братья, Соколы,
Привел
И корова из дуба,
И ожерелья были нанесены.
И я христианин
В ожерелье,
И на листьях черепа
И листья,
И ботинки и подковы.
Я пойду утром в корову,
Я напиток для коров,
Podoya,
С парями,
Почта.
О, хоп на ужин,
Близко, дети, двери,
И ты, старый, не волнуйся
Но достанься ко мне! »
Иезуитский священник
И два парня: «Гонто, Гонто!
Это ваши дети.
Вы обрезаете нас - вырежьте их и их:
Они католики.
Чем ты стал? Почему бы тебе не разрезать?
Пока маленький,
Вырезать и они, потому что они растут,
Так ты будешь вырезать ... »
«Убей собаку! И собаки
Я порезаю.
Позвонить сообществу. Признаваться:
Что, ты католики? »
"Католики ... потому что у нас есть ..."
«Боже мой великий!
Молчать, молча! Я знаю я знаю! "
Сообщество собралось.
«Мои дети католики ...
Так что предательство нет,
Так что речи нет,
Джентльмен -сообщество!
Я поклялся, взял священный
Разрежьте католику.
Мои сыновья, мои сыновья!
Почему ты не большой?
Почему бы тебе не разрезать? .. »
"Давай порежем, папа!"
"Вы не будете! Вы не будете!
Быть проклятым, чтобы иметь,
И проклятый католик,
Что родило тебя!
Почему она ты до Санрайза
Разве это не утонуло?
Было бы меньше греха: ты бы умрел
Не католики;
И сегодня мои сыновья,
Господь меня с тобой!
Поцелуй меня, дети,
Потому что я не убиваю,
И клятва ". Помахал ножом -
И детей нет!
Они упали.
"Папа! - Они Богут. -
Папа, папа ... мы не кровать!
Мы ... » - и молча.
"Торопиться?"
"Не надо!
Они католики.
Мои сыновья, мои сыновья!
Почему ты не большой?
Почему враг не сократил?
Почему мать не была убита,
Этот проклятый католик,
Что родило тебя? ..
Пойдем, брат! »
Взял Максим,
Пошел по базару,
И оба кричали:
"Кари Лахам, наказание!"
И наказано: страшно, страшно
Уман был освещен.
Ни в доме, ни в церкви,
Питаний не остался,
Все лежат. Эта катастрофа
Никогда не был,
Что было сделано в Уман.
Базилисская школа,
Куда продолжались дети,
Сама Гонта уничтожает:
«Ты съел моих детей! -
Звуки, тряпки, -
Ты съел маленький,
Она не научила хорош! ..
Оберните стены! »
Хайдамаки
Стены сломались -
Разрушен на камнях
Священник был сломан,
И студенты в колодце
Живые были похоронены.
На ночь кровати были убиты;
Души не остались. И Гонта кричит:
«Где ты, конопли? Где ты спрятал?
Они ели моих детей - я живу усердно!
Мне трудно плакать! Никто ни с кем не говорит!
Мои сыновья дорогие, мой черный бровь!
Где ты спрятал? Кровь мне, кровь!
Благородная кровь, потому что вы хотите выпить,
Хочу смотреть, как она чернее,,
Хочу напиться ... почему не дует ветер,
Это не пробирается? .. Я живу усердно!
Мне трудно плакать! Праведный рассвет!
Скрыть за облаком; Я тебя не занимал,
Я убил детей! .. Горе меня, горе!
Куда я буду наклоняться? »
Так Гонт кричал,
Я побежал на Уман. И среди базара,
В крови Хайдамаки ставят столы:
Где нанесли блюда
И они сели. Последнее наказание,
Последний ужин!
«Прогуляйся, сыновья!
Пейте во время питья, бейте, бить! -
Звучит железо. - Ану, шарнир,
Гарвар для нас кое -что, пусть земля сгибается,
Пусть мои казаки пойдут! »
И Kobzar проверил:
«И мой отец Орандар,
Чоботар;
Моя мама светится
И Сваха;
Мои братья, Соколы,
Привел
И корова из дуба,
И ожерелья были нанесены.
И я христианин
В ожерелье,
И на листьях черепа
И листья,
И ботинки и подковы.
Я пойду утром в корову,
Я напиток для коров,
Podoya,
С парями,
Почта.
О, хоп на ужин,
Близко, дети, двери,
И ты, старый, не волнуйся
Но достанься ко мне! »