Безоружной и обнаженной она вступит в свои права.
Зима. Не мороз и солнце - зеленеющая трава.
Даже небо щекочет ветром стволы уличных тополей.
Декабрь. Только время отказалось идти быстрей.
Вот, уселось, глядит по-лисьи,
рядом март -
стал роднее с попыткой меня объять.
Вместо снега - сугроб из альбомных листьев
и руки, не умеющие рисовать.
Тепло. Зима моет кисти в бесшумной влаге,
красит воду с причала зелено рыжим.
Внезапная оттепель на архипелаге
становится былью, петляя всё ближе.
Холодный сезон как новая кома.
Нет сокращению мышц и сердечным сжатиям,
некогда бьющихся перед истомой;
мне плохо.
Плохо - когда не спасают даже объятия.
Пишу о себе - пишу ни о чем, сквозь дома и предел городского шума.
Фонарями залиты перила моста.
Знаешь, тот кто меня придумал,
отвернулся и отказался от авторства.
Unarmed and naked, she will come into her own.
Winter. Not frost and sun - green grass.
Even the sky tickles the trunks of street poplars with the wind.
December. Only time refused to go faster.
Here, he sat down, looks like a fox,
near March -
became dearer with an attempt to embrace me.
Instead of snow - a snowdrift of landscape leaves
and hands that can't draw.
Warmly. Winter washes brushes in silent moisture,
paints the water from the pier green-red.
Sudden thaw in the archipelago
becomes reality, winding closer and closer.
The cold season is like a new coma.
No muscle contraction and heart contraction,
once beating before languor;
I feel bad.
It's bad when even hugs don't save you.
I write about myself - I write about nothing, through houses and the limit of city noise.
The railings of the bridge are flooded with lanterns.
You know, the one who invented me
turned away and refused the authorship.