Большой широкий город, магистрали и дома,
Гусары в окна, бесполезная тюрьма,
Зелёным яблоком железо запоёт.
Ты станешь слаще.
А я пропала без вести в японских лагерях,
Пропала голубем, синицею в руке,
Я застывала в ожидании тебя
Неблагодарно.
С тобой проводит ночи 31 весна.
И без сомнения ревнует ко всему,
И без сомнения ревнует ко всему,
Бьёт стекла.
А я прощаюсь с городом просоленным, куда
В любое время не доходят поезда.
И губы часто здесь обветрены мои
Бывали.
Рассвет. В соломе крылья паутина провода.
Я мягким тигром сторожу тебя в окне.
И обалдевшая от нежности вода
Несовершенна.
А я к тебе стремлюсь, я нагибаюсь до земли,
Я в этом марте, в этом марте навсегда.
И одуревшие дрейфуют корабли
Неблагодарно.
С тобой проводит ночи 31 весна.
И без сомнения ревнует ко всему,
И без сомнения ревнует ко всему,
Бьёт стекла.
А я прощаюсь с городом просоленным, куда
В любое время не доходят поезда.
И губы часто здесь обветрены мои
Бывали.
Big wide city, highways and houses,
Hussars at the windows, useless prison
Iron will sing like a green apple.
You will become sweeter.
And I went missing in the Japanese camps
Lost dove, tit in hand,
I froze waiting for you
Ungrateful.
31st spring spends its nights with you.
And no doubt jealous of everything
And no doubt jealous of everything
Breaks glass.
And I say goodbye to the salty city, where
Trains do not reach at any time.
And my lips are often chapped here
There were.
Dawn. In the straw are the wings of a spider web of wire.
I watch you in the window with a soft tiger.
And water stunned with tenderness
Imperfect.
And I strive for you, I bend down to the ground,
I am this March, this March forever.
And the deafened ships drift
Ungrateful.
31st spring spends the nights with you.
And no doubt jealous of everything
And no doubt jealous of everything
Breaks glass.
And I say goodbye to the salty city, where
Trains do not reach at any time.
And my lips are often chapped here
There were.