Ну вот и все на новом месте службы,
Разбор полетов с Главным, будь здоров,
И хоть я жил порой не так, как нужно,
Отправился все же к нашим, но суров,
Здесь главный исключительно суров.
А встретили зачет, на все пять баллов,
Кто был не на полетах-прибежал,
И даже сам Валерий Павлович Чкалов
При встрече крепко руку мне пожал,
Обнял и крепко руку мне пожал.
Но главное я снова здесь летаю,
Не ясно как отсутствует метал,
Хоть крыльев за спиной не наблюдаю,
Летаю сколько в жизни не летал,
Летаю как при жизни не летал.
Здесь поздно в полете бывать осторожным,
На все виды допуски даже на сложный,
И стали мы здесь не настолько безбожны,
Ведь нам уже можно, теперь уже можно
Летать без границ, нам открыты любые районы,
И небо сюрпризов для нас здесь уже не таит.
Но как же мне хочется выпить стакан тот граненый,
Что с хлебушком черствым у фото со мною стоит...
Мы живы, хоть оплаканы родными,
Нас радует здесь неба холодок,
Не Рай, не Ад, а где то между ними,
Невидимый военный городок,
Заоблачный военный городок.
А в Рай мы по заслугам не проходим,
А в Ад нам и самим то не резон..
Забор, казарма, КПП на входе,
У нас отдельный летный гарнизон,
Для летчиков отдельный гарнизон.
И главное одна на всех задача:
Летать с живыми здесь по небесам,
Стараться уберечь парней, иначе
Всем плохо, коль они приходят к нам,
Ой плохо, как они приходят к нам..
Здесь поздно в полете бывать осторожным,
На все виды допуски даже на сложный,
И стали мы здесь не настолько безбожны,
Ведь нам уже можно, теперь уже можно
Летать без границ, нам открыты любые районы,
И небо сюрпризов для нас здесь уже не таит.
Но как же мне хочется выпить стакан тот граненый,
Что с хлебушком черствым у фото со мною стоит...
А вне возраста все летчики в полете,
Равны все: и лейтеха, и главком
Здесь Нестеров с Гагарином в почете,
И Уточкин с одесским юморком,
А Вася Сталин тот особняком
Шумит нам про исправность всей мат части,
При папе мол за это под расстрел.
Наверное грузин прав от части,
На днях вон целый борт опять сгорел
И новый экипаж к нам прилетел.
Теперь и сам я здесь таких встречаю
На входе гарнизонном КПП.
Я здесь за подготовку отвечаю
В соответствии с небесным КБП,
Здесь курс другой небесный КБП
Здесь поздно в полете бывать осторожным,
На все виды допуски даже на сложный,
И стали мы здесь не настолько безбожны,
Ведь нам уже можно, теперь уже можно
Летать без границ, нам открыты любые районы,
И небо сюрпризов для нас здесь уже не таит.
Но как же мне хочется выпить стакан тот граненый,
Что с хлебушком черствым у фото со мною стоит...
Здесь поздно в полете бывать осторожным,
На все виды допуски даже на сложный,
И стали мы здесь не настолько безбожны,
Ведь нам уже можно, теперь уже можно
Летать без границ, нам открыты любые районы,
И небо сюрпризов для нас здесь уже не таит.
Но как же мне хочется выпить стакан тот граненый,
Что с хлебушком черствым у фото со мною стоит...
Ах как же мне хочется выпить стакан тот граненый,
Что с хлебушком черствым у фото со мною стоит...
Нам уже можно, теперь уже можно... Нам уже можно.
Well, that's all at the new duty station,
Debriefing with the Chief, be healthy,
And even though I sometimes lived wrong,
He went all the same to ours, but severe,
Here the main one is exceptionally harsh.
And met the test, on all five points,
Who was not on the fly-ran,
And even Valery Chkalov himself
At the meeting I shook my hand tightly
He hugged and shook my hand tightly.
But the main thing I fly here again,
It is not clear how there is no metal
Though I don't see wings behind my back,
I fly as much as I never flew,
I fly as I never flew.
Here, late in the flight to be cautious,
For all types of tolerances, even for complex,
And we are not so godless here,
After all, we already can, now we can
Fly without borders, we are open to any areas
And the sky for surprises for us here no longer holds.
But how I want to drink that faceted glass,
What with the callous bread in the photo with me is worth ...
We are alive, though mourned by relatives,
It pleases us the sky is chill,
Not Heaven, not Hell, but somewhere between them,
Invisible military town,
Transcendental military camp.
And in paradise, we deserve not pass,
And in Hell, we ourselves are not reasonable ..
Fence, barracks, checkpoint at the entrance,
We have a separate summer garrison,
For pilots, a separate garrison.
And the main one is for all the task:
Fly with the living here over the heavens
Try to save guys, otherwise
All bad, since they come to us,
Oh bad how they come to us ..
Here, late in the flight to be cautious,
For all types of tolerances, even for complex,
And we are not so godless here,
After all, we already can, now we can
Fly without borders, we are open to any areas
And the sky for surprises for us here no longer holds.
But how I want to drink that faceted glass,
What with the callous bread in the photo with me is worth ...
And beyond the age of all the pilots in flight,
All are equal: Leytech and the Commander-in-Chief
Here Nesterov with Gagarin honored,
And Utochkin with the Odessa humor,
And Vasya Stalin is alone
It makes noise to us about the serviceability of the whole part mate,
When dad supposedly for it under the execution.
Probably Georgians are right on the part,
A few days ago the whole board burned down again
And the new crew flew to us.
Now I myself meet such people here
At the entrance of the garrison checkpoint.
I am responsible for the preparation here
According to heavenly KBP,
Here the course is another heavenly KBP
Here, late in the flight to be cautious,
For all types of tolerances, even for complex,
And we are not so godless here,
After all, we already can, now we can
Fly without borders, we are open to any areas
And the sky for surprises for us here no longer holds.
But how I want to drink that faceted glass,
What with the callous bread in the photo with me is worth ...
Here, late in the flight to be cautious,
For all types of tolerances, even for complex,
And we are not so godless here,
After all, we already can, now we can
Fly without borders, we are open to any areas
And the sky for surprises for us here no longer holds.
But how I want to drink that faceted glass,
What with the callous bread in the photo with me is worth ...
Oh, how I want to drink that faceted glass,
What with the callous bread in the photo with me is worth ...
We already can, now we can ... We already can.