Москва. Конец восьмидесятых. Люблино.
На «стрелку» вместе подкатили, заодно
Бегут минуты ожидания, а Леха только со свидания
Москва. Конец восьмидесятых. Люблино.
Стемнело. Впереди машины. Свет в глаза.
Вдавить, ломая сигарету тормоза
Вот Саня приоткроет дверцу две пули с лету прямо в сердце
Стемнело. Впереди машины. Свет в глаза.
Припев:
В тот день было чистое небо
Начало той чистой любви
А Леха как будто здесь не был
А Леха как будто здесь был
Ребят на землю положили ни за что
Машина сразу превратилась в решето
Сирены где-то застонали, а губы в темноту кричали
Ребят на землю положили ни за что
Москва. Конец восьмидесятых. Люблино.
Вот опер мелом по асфальту, как в кино
Бегут минуты ожидания, а Леха только со свидания
Москва. Конец восьмидесятых. Люблино.
Moscow. End of the eighties. Lyublino.
We drove to the “arrow” together, at the same time
Minutes of waiting run, and Lech only from a date
Moscow. End of the eighties. Lyublino.
It got dark. Ahead of the car. Light in the eyes.
Squeeze in, breaking the brake cigarette
Here Sanya will slightly open the door with two bullets flying straight into the heart
It got dark. Ahead of the car. Light in the eyes.
Chorus:
The sky was clear that day
The beginning of that pure love
And Lech seemed to be not here
And Lech seemed to be here
The guys were laid on the ground for nothing
The car immediately turned into a sieve
The sirens groaned somewhere, and their lips screamed into the darkness
The guys were laid on the ground for nothing
Moscow. End of the eighties. Lyublino.
Here are chalk operas on the asphalt, like in a movie
Minutes of waiting run, and Lech only from a date
Moscow. End of the eighties. Lyublino.