В последний год алхимика Архипова,
Земля сухая, бытиё – холодное.
Чай жидкий, с листиками липы,
А мысли, что кентавры – благородные.
Ученики, увы, неблагодарные,
Алхимиком отправлены в изгнание.
Качнулся разум, постаментом мраморным,
И улетел, подобно тайным знаниям.
В последний год алхимика Архипова,
Как воздух хлебом, умопомрачительно,
Он грел жильё бессмысленными книгами,
Кидая в печь их гордо и значительно.
Соседи приходили изнурённо,
Кто с пирогом, кто с рыбой запечённой,
Кто просто так, испуганно и серо…
Скрипел огонь, привычно пахло серой.
«Будь проклят мир с момента просвещения,
Будь проклят час моей инициации,
Будь проклят Бог» – слова, как пепел Феникса,
Как крылья свастики, вплетённые в абстракцию.
Соседи испарялись изнурённо,
Напившись чаю, с листиками липы.
Какие мысли были благородные
В последний год алхимика Архипова.
In the last year, the alchemist of Arkhipov,
The land is dry, the being is cold.
Liquid tea, with linden leaves,
And the thoughts that centaurs are noble.
Pupils, alas, are ungrateful,
The alchemist was sent to exile.
The mind swayed, a manner of marble,
And flew away, like secret knowledge.
In the last year, the alchemist of Arkhipov,
Like air with bread, breathtakingly,
He warmed up housing with meaningless books,
Throwing them proudly and significantly at the stove.
The neighbors came exhausted
Who is with a pie, some with a baked fish,
Who is just so, scared and gray ...
The fire creaked, it smelled of gray.
“Be cursed from the moment of education,
Be cursed by the hour of my initiation,
God be cursed " - words like a ashes of Phoenix,
Like the wings of the swastika woven into an abstraction.
The neighbors evaporated exhausted,
Drinking tea, with linden leaves.
What thoughts were noble
In the last year, the alchemist of Arkhipov.