Lyrics Клайв Стейплз Льюис - Космическая трилогия 1. За пределы безмолвной планеты
Views
27
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Клайв Стейплз Льюис - Космическая трилогия 1. За пределы безмолвной планеты, and also a translation of a song with a video or clip.
Клайв Стейплз Льюис родился 29 ноября 1898 г. в Ирландии. Первые десять лет его жизни были довольно счастливыми. Он очень любил брата, очень любил мать и много получил от нее -- она учила его языкам (даже латыни) и, что важнее, сумела заложить основы его авственных правил. Когда ему еще не было десяти, она умерла. Отец, человек мрачноватый и неласковый, отдал его в закрытую школу подальше от дома. Школу, во всяком случае, первую из своих школ, Льюис ненавидел. Лет шестнадцати он стал учиться у профессора Керкпатрика. В 1917 г. Льюис поступил в Оксфорд, но скоро ушел на фронт, во Францию (ведь шла война), был ранен и, лежа в госпитале, открыл и полюбил Честертона, но ни в малой степени не перенял тогда его взглядов. Вернувшись в университет, он уже не покидал его до 1954 г., преподавая филологические дисциплины. Льюис потерял веру в детстве, может быть, когда молил и не умолил Бога исцелить больную мать. Вера была смутная, некрепкая, никак не выстраданная; вероятно, он мог бы сказать, как Соловьев-отец, что верующим он был, христианином не был. Во всяком случае, она легко исчезла и не повлияла на его нравственные правила. Позже, в трактате "Страдание", он писал: "Когда я поступил в университет, я был настолько близок к полной бессовестности, насколько это возможно для мальчишки. Высшим моим достижением была смутная неприязнь к жестокости и к денежной нечестности; о целомудрии, правдивости и жертвенности я знал не больше, чем обезьяна о симфонии". Помогли ему тогда люди неверующие: "я встретил людей молодых, из которых ни один не был верующим, в достаточной степени равных мне по уму -- иначе мы просто не могли бы общаться, -- но знавших законы этики и следовавших им". Когда Льюис обратился, он ни в малой мере не обрел ужасного, но весьма распространенного презрения к необратившимся. Скажем сразу, это очень для него важно: он твердо верил в "естественный закон" и в человеческую совесть. Другое дело, что он не считал их достаточными, когда "придется лететь" (так сказано в одном из его эссе -- "Человек или кролик"). Не считал он возможным и утолить без веры "тоску по прекрасному", исключительно важную для него в отрочестве, в юности и в молодости. Как Августин, один из самых чтимых им богословов, он знал и повторял, что "неспокойно сердце наше, пока не успокоится в Тебе". До тридцати лет он был скорее атеистом, чем даже агностиком. История его обращения очень интересна; читатель сможет узнать о ней из книги "Настигнут радостью". Занимательно и очень характерно для его жизни, что слово "joy" --"радость", игравшее очень большую роль в его миросозерцании, оказалось через много лет именем женщины, на которой он женился. Когда он что-то узнавал, он делился этим. Знал он очень много, слыл даже в Оксфорде одним из самых образованных людей и делился со студентами своими познаниями и в лекциях, и в живых беседах, из которых складывались его книги. До обращения он говорил о мифологии (античной, скандинавской, кельтской), литературе (главным образом средневековой и XVI в.). Он долго был не только лектором, но и tutor'ом -- преподавателем, помогающим студенту, кем-то вроде опекуна или консультанта.
Clive Staiplz Lewis was born on November 29, 1898 in Ireland. The first ten years of his life was quite happy. He loved his brother very much, his mother loved very much and received a lot from her - she taught him languages (even Latin) and, more importantly, managed to lay the foundations of his Avtian rules. When he was not ten, she died. Father, man is dark and unknown, gave it to a closed school away from home. School, in any case, the first of its schools, Lewis hated. He began to learn from Professor Kerckatrick for sixteen. In 1917, Lewis entered Oxford, but soon went to the front, to France (after all, he walked), he was wounded and, lying in the hospital, opened and loved Chesterton, but did not adopt his views in any degree. Returning to the university, he no longer left him until 1954, teaching philological disciplines. Lewis lost faith in childhood, maybe when he prayed and did not bother God to heal a sick mother. Faith was a vague, bustling, not stoned; Probably, he could say how the Soloviev-Father, that he was not a believer, was not a Christian. In any case, she easily disappeared and did not affect his moral rules. Later, in the treatise "Suffering", he wrote: "When I entered the university, I was so close to complete unscrupiance, as far as possible for a boy. The higher my achievement was a vague dislike for cruelty and to monetary dishonesty; about chastity, truthfulness and sacrifice I knew no more than a monkey about Symphony. " Then the people were helped by the unbelievers: "I met young people, of which no believer was, sufficiently equal to me on the mind - otherwise we simply could not communicate - but who knew the laws of ethics and followed them." When Lewis appealed, he didn't find a terrible, but very common contempt for irrelevant. Let's say right away, it is very important for him: he firmly believed in the "Natural Law" and in human conscience. Another thing is that he did not consider them sufficient when "will have to fly" (it is said in one of his essay - "man or rabbit"). It did not consider it possible and quench without the faith of the "longing of the beautiful", an extremely important thing for him in adolescence, in his youth and in youth. As Augustine, one of the most distortions of them theologians, he knew and repeated that "the heart is restlessly, until she calms down in you." Up to thirty years, he was rather an atheist than even agnostic. The history of his appeal is very interesting; The reader will be able to learn about it from the book "Nastrut Joy." It is entertaining and very typical of his life that the word "Joy" - "joy", who played a very large role in his worldview, turned out to be many years the name of the woman on which he married. When he recognized something, he shared it. He knew very much, even heard in Oxford one of the most educated people and shared with his students and in lectures, and in living conversations, from which his books were. Before the appeal, he spoke about mythology (antique, Scandinavian, Celtic), literature (mainly medieval and XVI century). He was not only a lecturer for a long time, but also Tutor - a teacher who helps the student, somehow a guardian or consultant.