Тихо табор цыганский уснул,
Только слышны аккорды гитары.
Под цыганский напев медных струн,
Чей-то голос вдали напевает.
Под цыганский напев медных струн,
Чей-то голос вдали напевает.
Молодая цыганка не спит,
Обняв смуглого парня рукою.
Скоро утро - туманы взойдут,
Над широкою быстрой рекою.
Скоро утро - туманы взойдут,
Над широкою быстрой рекою.
На востоке алеет заря,
Ночь прошла - и цыганка привстала.
Распустила свои волоса,
Друга милого нежно ласкала.
Распустила свои волоса,
Друга милого нежно ласкала.
Так целуй же, мой друг, горячей,
Ночь дана для любви и страданья.
Для нас жизнь кочевая дана,
Для тебя, милый друг, лишь страданья.
Для нас жизнь кочевая дана,
Для тебя, милый друг, лишь страданья.
Quietly the gipsy camp fell asleep,
Only the guitar chords are audible.
Under the gypsy melody of copper strings,
Someone's voice is singing in the distance.
Under the gypsy melody of copper strings,
Someone's voice is singing in the distance.
A young gypsy does not sleep,
Embracing the swarthy fellow with his hand.
Soon the morning - the fogs will rise,
Over a wide swift river.
Soon the morning - the fogs will rise,
Over a wide swift river.
In the east the dawn is dawning,
The night has passed - and the gypsy has risen.
I dismissed my hair,
A friend caressed dearly.
I dismissed my hair,
A friend caressed dearly.
So kiss, my friend, hot,
The night is given for love and suffering.
For us, the nomadic life is given,
For you, dear friend, only suffering.
For us, the nomadic life is given,
For you, dear friend, only suffering.