Так, карандаша не выбирая,
Бессмысленно наносятся штрихи.
Так в сумерках дымится край сарая,
Преображая прошлое в стихи.
Но ты пока что памятью не стала,
Но ты жива в беспамятстве – пока.
Пока в глазах клубится шум вокзала:
Так внутрь себя глядят издалека.
Там, где нас нет, - становится неплохо,
Там, где без нас, - кому-то хорошо.
Так в сумерках цветы чертополоха
Всю ночь у изголовья над душой.
А я с любовью твари бессловесной
Стремлюсь за электричкой на мосту,
Уже не по наклонной, а отвесной
Цветы стихов срывая на лету.
И, бессловесно, в позе некрасивой
Так неподвижно в сумерках стою,
Что выплывает лампой керосиновой
Луна. И сразу кажется, что Юг.
1993
So, without choosing a pencil,
Pointlessly applied strokes.
So in the twilight the edge of the shed smokes,
Transforming the past into verse.
But you have not yet become a memory,
But you are still unconscious - yet.
While in the eyes of the noise of the station rumbles:
So inwardly they look from afar.
Where we do not exist, it's getting good,
There, where without us, - someone is good.
So in the twilight the flowers of a thistle
All night at the headboard above the soul.
And I love the beast in a wordless way
I aspire to the train on the bridge,
Already not on an inclined, but sheer
Flowers of poems tearing on the fly.
And, wordlessly, in an ugly pose
So motionless in the twilight I stand,
What floats a kerosene lamp
Moon. And immediately it seems that the South.
1993