Свет, день, меняя свой тон,
Звучали в прозрачной легкости льда.
Был день, звонил телефон,
На кухне текла из крана вода.
Давних дней неясный всполох чем же объяснить?
Отчего он мне так дорог, первый день весны?
Был день, простые слова,
В которых застыли время и свет.
Твой смех, звучащий едва
Сквозь серую россыпь прожитых лет.
И еще глаза бездонной, синей глубины,
Что смотрели так влюблено в первый день весны.
Как же просто и чудесно было нам на кухне тесной
Жить с весенним солнцем в унисон.
И любовь казалась вечной, и душа была беспечной
И святой как детский сладкий сон.
И пускай в бескрайней Лете канут наши сны,
Я когда-то жил на свете в первый день весны.
Light, day, changing its tone
They sounded in the transparent lightness of ice.
There was a day, the phone rang
In the kitchen, water flowed from a faucet.
Long days an unclear uproar with what to explain?
Why is he so dear to me, the first day of spring?
There was a day, simple words,
In which time and light froze.
Your laughter that sounds barely
Through the gray placer of lived years.
And the eyes of a bottomless blue depth
That looked so in love on the first day of spring.
How simple and wonderful it was for us in the cramped kitchen
Living with the spring sun in unison.
And love seemed eternal, and the soul was careless
And the saint is like a child’s sweet dream.
And let our dreams in the endless Summer
I once lived in the world on the first day of spring.