Lyrics Анастасия Романькова - Письма туда и оттуда
Views
65
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Анастасия Романькова - Письма туда и оттуда, and also a translation of a song with a video or clip.
ТУДА:
Не хотела тебе писать, да опять скучаю. Плохо с нервами, пальцы жёлтые, в глотке рык. Знаешь, после того, как ты, я везде таскаю, как собачка какая, верёвки твоей обрывок. Знаешь, после того, как мы - только наши тени мне мерещатся по обоям, по стенам школ. И услужливо, на ночь глядя, рисует темень - камень в темя, в постель метель, золотой укол.
У меня всё в порядке, гладко. Живу как надо. Похудела, почти не пью, засыпаю поздно. Одногруппница вот познакомила с другом брата. Погуляли. Но это, видимо, несерьёзно. Помнишь, Бэб, как мы через овраг в монастырь ходили? "Толстый поп" нас потом прогнал. Ты был сильно датый. Расскажи, как там рай и ад. Тяжелы ли крылья? Ну а Бог, он какой? Он действительно бородатый?
Мне всё кажется, Бэб, что ты смотришь меня, как телек. Пока солнце не сядет... Ну, что-то у вас там светит? Блин, увидел бы кто, подумал - больная девка. На тот свет сочиняет, и думает, что ответят...
ОТТУДА:
Отвечаю. Ну мне-то тут ничего не светит. Лишь любовь твоя, когда ты обо мне вспоминаешь. Даже если ты это делаешь в туалете. Кстати, Машка, когда ты там лампочку поменяешь? Здесь всё время - всё тот же день, только очень длинный. Так и ходишь с говном в штанах, да с петлёй на шее. Вот встречался с Эженом - он высох, как балерина. Ну в могилке-то, ясное дело, не хорошеют.
Паренька твоего я видел. Одет недурно. Он же в банке сидит, понятно, там жирно платят. Только ты, когда будешь с ним - обо мне не думай. Тесновато нам будет втроём на одной кровати. Не хотел бы смотреть - смотрю. Такова награда. И под рёбрами режет, как будто бы там живое. Суицидникам, Машка, ни рая тут нет, ни ада. Без конца помираю, а мог бы, мудак, с тобою...
Ты прости, был бухой, тебе розочкой в горло метил. А сейчас так кайфово слушать, как ты там дышишь. Ты живи, как живётся, Машка, не лезь в мой пепел. Ты ж врубаешься, знаю. И кстати - ты классно пишешь.
Не хотела тебе писать, да опять скучаю. Плохо с нервами, пальцы жёлтые, в глотке рык. Знаешь, после того, как ты, я везде таскаю, как собачка какая, верёвки твоей обрывок. Знаешь, после того, как мы - только наши тени мне мерещатся по обоям, по стенам школ. И услужливо, на ночь глядя, рисует темень - камень в темя, в постель метель, золотой укол.
У меня всё в порядке, гладко. Живу как надо. Похудела, почти не пью, засыпаю поздно. Одногруппница вот познакомила с другом брата. Погуляли. Но это, видимо, несерьёзно. Помнишь, Бэб, как мы через овраг в монастырь ходили? "Толстый поп" нас потом прогнал. Ты был сильно датый. Расскажи, как там рай и ад. Тяжелы ли крылья? Ну а Бог, он какой? Он действительно бородатый?
Мне всё кажется, Бэб, что ты смотришь меня, как телек. Пока солнце не сядет... Ну, что-то у вас там светит? Блин, увидел бы кто, подумал - больная девка. На тот свет сочиняет, и думает, что ответят...
ОТТУДА:
Отвечаю. Ну мне-то тут ничего не светит. Лишь любовь твоя, когда ты обо мне вспоминаешь. Даже если ты это делаешь в туалете. Кстати, Машка, когда ты там лампочку поменяешь? Здесь всё время - всё тот же день, только очень длинный. Так и ходишь с говном в штанах, да с петлёй на шее. Вот встречался с Эженом - он высох, как балерина. Ну в могилке-то, ясное дело, не хорошеют.
Паренька твоего я видел. Одет недурно. Он же в банке сидит, понятно, там жирно платят. Только ты, когда будешь с ним - обо мне не думай. Тесновато нам будет втроём на одной кровати. Не хотел бы смотреть - смотрю. Такова награда. И под рёбрами режет, как будто бы там живое. Суицидникам, Машка, ни рая тут нет, ни ада. Без конца помираю, а мог бы, мудак, с тобою...
Ты прости, был бухой, тебе розочкой в горло метил. А сейчас так кайфово слушать, как ты там дышишь. Ты живи, как живётся, Машка, не лезь в мой пепел. Ты ж врубаешься, знаю. И кстати - ты классно пишешь.
THERE:
I did not want to write to you, but I miss you again. Bad with nerves, fingers yellow, in the throat growl. You know, after you, I carry everywhere, like a dog, the ropes of your scrap. You know, after we - only our shadows seem to me on wallpaper, on the walls of schools. And obligingly, at night looking, draws a darkness - a stone in the head, a snowstorm in the bed, a golden injection.
I'm all right, smooth. I live as it is necessary. Has grown thin, almost I do not drink, I fall asleep late. Odnogruppnitsa introduced her friend to her friend. Have taken a walk. But this, apparently, is not serious. Do you remember, Bab, how did we go through the ravine to the monastery? "Fat pop" then we drove away. You were very dated. Tell me how there is heaven and hell. Are the wings heavy? Well, God, what is it? Is he really bearded?
It all seems to me, Bab, that you look at me like a telly. As long as the sun does not sit down ... Well, does something shine in there? Damn, I would have seen who, thought - a sick girl. He composes to the next world, and thinks that they will answer ...
FROM THERE:
I answer. Well, nothing shines here to me. Only your love, when you remember about me. Even if you do it in the toilet. By the way, Masha, when you change the bulb there? Here all the time - all the same day, only very long. So you go with shit in your pants, yes with a noose around your neck. Here I met Eugene - he dried up like a ballerina. Well, in the grave, of course, do not beautify.
I saw your boyfriend. He is dressed well. He is sitting in the bank, of course, there they pay heavily. Only you, when you're with him - do not think about me. We will be cramped with the three of us on the same bed. I would not like to look - I look. Such is the reward. And under the ribs it cuts, as if there is a living thing. Suicide, Masha, there is no paradise here, no hell. Endlessly I die, but could, asshole, with you ...
Forgive me, I was a buxha, you missed a rose in your throat. And now it's so kaifovo to listen to how you're breathing there. Masha, do not go into my ashes. You know, I know. And by the way - you write great.
I did not want to write to you, but I miss you again. Bad with nerves, fingers yellow, in the throat growl. You know, after you, I carry everywhere, like a dog, the ropes of your scrap. You know, after we - only our shadows seem to me on wallpaper, on the walls of schools. And obligingly, at night looking, draws a darkness - a stone in the head, a snowstorm in the bed, a golden injection.
I'm all right, smooth. I live as it is necessary. Has grown thin, almost I do not drink, I fall asleep late. Odnogruppnitsa introduced her friend to her friend. Have taken a walk. But this, apparently, is not serious. Do you remember, Bab, how did we go through the ravine to the monastery? "Fat pop" then we drove away. You were very dated. Tell me how there is heaven and hell. Are the wings heavy? Well, God, what is it? Is he really bearded?
It all seems to me, Bab, that you look at me like a telly. As long as the sun does not sit down ... Well, does something shine in there? Damn, I would have seen who, thought - a sick girl. He composes to the next world, and thinks that they will answer ...
FROM THERE:
I answer. Well, nothing shines here to me. Only your love, when you remember about me. Even if you do it in the toilet. By the way, Masha, when you change the bulb there? Here all the time - all the same day, only very long. So you go with shit in your pants, yes with a noose around your neck. Here I met Eugene - he dried up like a ballerina. Well, in the grave, of course, do not beautify.
I saw your boyfriend. He is dressed well. He is sitting in the bank, of course, there they pay heavily. Only you, when you're with him - do not think about me. We will be cramped with the three of us on the same bed. I would not like to look - I look. Such is the reward. And under the ribs it cuts, as if there is a living thing. Suicide, Masha, there is no paradise here, no hell. Endlessly I die, but could, asshole, with you ...
Forgive me, I was a buxha, you missed a rose in your throat. And now it's so kaifovo to listen to how you're breathing there. Masha, do not go into my ashes. You know, I know. And by the way - you write great.