Lyrics Алиса Гребенщикова - Шестое письмо Цветаевой А.Вишняку
Views
33
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Алиса Гребенщикова - Шестое письмо Цветаевой А.Вишняку, and also a translation of a song with a video or clip.
Сейчас, когда я пишу это, Вы спите. Боже, до чего я умиляюсь всеми земными приметами в Вас! Усталостью (тигрино-откровенными зевками), зябкостью («не знаю почему — зубы стучат» — у подъезда,— я же знаю: потому что три часа бродил со мной по пустым улицам города и не менее пустынным проспектам моих мыслей. Без единой чашечки «обычного кофе» для тела и без единой улыбки — для души.).
До чего Вы меня умиляете внезапной, еженощной (но непременной) прожорливостью и...
— Но Вы из меня делаете какое-то животное! Не знаю. Люблю таким.
И еще — меня сейчас осенило. Вы добры: Вам часто жаль того, что необязательно случается с Вами. И еще в Вас есть болевая возбудимость: Вам часто больно и необязательно от чего-то физического. (У меня болит. Что у меня болит? Палец? Нет. Голова? Нет. Зубы? Нет. Тело не болит. Вот что: душа.)
Мой родной мальчик, беру в обе ладони Вашу дорогую головочку — как странно чувствовать вечность черепа через временность волос, вечность горы через временность травы... Теперь слушайте, это настоящая жизнь. Вы спите, я вхожу. Сажусь на край этой огромной кровати — русла реки нашего сна, этой огромной реки сновидений, замечаю свешивающуюся руку, завладеваю ею (такой не мой глагол), несу ее (такое мое действие!) к губам... Вы приоткрываете глаза.
Я Вам рассказываю — всякие нелепости, вы смеетесь, я смеюсь, смеёмся. Ничего любовного: ночь наша, что хотим, то и делаем. И счастливая — такая счастливая, что не влюблена — что могу говорить — что не надо целоваться — из чистейшей благодарности: я Вас целую.
Вы прелестно целуете (уничтожьте мои письма!) — так человечно. В этом больше всего ощущается Ваша душа.
С вами не смутно (тяжелой смутой), ничего муторного. Мы не в неведомой стране. Хорошо, очень хорошо, еще лучше, сверх-сил хорошо... Оставаясь при этом собой. Это не зло-деяние, а добро-чувствие и раньше всего: добродушие. Да, Вы добродушны. Вы не враг, не сопреступник. Товарищ. Тьмы Вы сюда не вносите. Только темноты.
Как я бы хотела, как я бы хотела — ведь это нежнейшее, что есть! — Вашего засыпания, какой-нибудь недоконченной фразы, вязнущей во сне, всей предсонной нежности с Вами. Чтобы лучше любить. Ибо тогда души безоружнее и значит более достойны любви.
(«Предсонье..... разоруженье душ»...).
Милый друг, я только в самом начале любви к Вам — еще ничего не было (всё будет!) Я только учусь. Вслушиваюсь!
Я бы хотела многих Ваших слов, никогда не скажу каких. Чувство: ничего не опережать, заострить внимание (напряжение ума), замереть, чтоб услышать Вашу жизнь (рожденье?). Вся любовь — огромное ухо (меня подмывает сказать: слух — рыб) и как раз поэтому она слепа: ничего не видеть (не знать), чтобы все слышать (понимать). («Бабушка, бабушка, отчего у Вас такие длинные уши? — Чтобы лучше слышать тебя, дочка». О, какие у любви длинные, предлинные уши!)
Уши в сторону — из этого может вырасти подлинно огромное, но все можно повернуть самовольно, исказить. Посему давайте замрем.
Придет час, когда мне будет не до смеха — ах, знаю! — но это еще не скоро, и ни от чего в мире, включая Вас,— ни от Вас самих не зависит отдалить или приблизить его.
Это — будет еще одной ступенью бесконечной лестницы: ночи.
Дружочек, загодя предупреждаю: не обманывайтесь внешними признаками: руки и губы нетерпеливы, это — дети, им нужно давать волю (чтобы не мешали!), но не они (губы и руки) играют главную роль: выигрывают. Это будет только переход к.
Спокойной ночи. Прочтите это письмо на ночь, и тут же — выпадающим от сна карандашом — несколько слов мне, не думая.
Сегодня вечером в кафэ мне на секунду было очень больно. Вы невинны, это я безмерна, Вам этого не нужно знать.
Спите. Не хочу ввинчиваться в Вас как штопор, ничего не хочу преодолевать, ничего не хочу хотеть. Если всё это — замысел, а не случайность, не будет ни Вашей воли, ни моей, вообще — не будет, не должно будет быть — ни Вас, ни меня. Иначе — ни складу, ни ладу. «Милых мужчин» — сотни, «милых дам» — тысячи.
До чего Вы меня умиляете внезапной, еженощной (но непременной) прожорливостью и...
— Но Вы из меня делаете какое-то животное! Не знаю. Люблю таким.
И еще — меня сейчас осенило. Вы добры: Вам часто жаль того, что необязательно случается с Вами. И еще в Вас есть болевая возбудимость: Вам часто больно и необязательно от чего-то физического. (У меня болит. Что у меня болит? Палец? Нет. Голова? Нет. Зубы? Нет. Тело не болит. Вот что: душа.)
Мой родной мальчик, беру в обе ладони Вашу дорогую головочку — как странно чувствовать вечность черепа через временность волос, вечность горы через временность травы... Теперь слушайте, это настоящая жизнь. Вы спите, я вхожу. Сажусь на край этой огромной кровати — русла реки нашего сна, этой огромной реки сновидений, замечаю свешивающуюся руку, завладеваю ею (такой не мой глагол), несу ее (такое мое действие!) к губам... Вы приоткрываете глаза.
Я Вам рассказываю — всякие нелепости, вы смеетесь, я смеюсь, смеёмся. Ничего любовного: ночь наша, что хотим, то и делаем. И счастливая — такая счастливая, что не влюблена — что могу говорить — что не надо целоваться — из чистейшей благодарности: я Вас целую.
Вы прелестно целуете (уничтожьте мои письма!) — так человечно. В этом больше всего ощущается Ваша душа.
С вами не смутно (тяжелой смутой), ничего муторного. Мы не в неведомой стране. Хорошо, очень хорошо, еще лучше, сверх-сил хорошо... Оставаясь при этом собой. Это не зло-деяние, а добро-чувствие и раньше всего: добродушие. Да, Вы добродушны. Вы не враг, не сопреступник. Товарищ. Тьмы Вы сюда не вносите. Только темноты.
Как я бы хотела, как я бы хотела — ведь это нежнейшее, что есть! — Вашего засыпания, какой-нибудь недоконченной фразы, вязнущей во сне, всей предсонной нежности с Вами. Чтобы лучше любить. Ибо тогда души безоружнее и значит более достойны любви.
(«Предсонье..... разоруженье душ»...).
Милый друг, я только в самом начале любви к Вам — еще ничего не было (всё будет!) Я только учусь. Вслушиваюсь!
Я бы хотела многих Ваших слов, никогда не скажу каких. Чувство: ничего не опережать, заострить внимание (напряжение ума), замереть, чтоб услышать Вашу жизнь (рожденье?). Вся любовь — огромное ухо (меня подмывает сказать: слух — рыб) и как раз поэтому она слепа: ничего не видеть (не знать), чтобы все слышать (понимать). («Бабушка, бабушка, отчего у Вас такие длинные уши? — Чтобы лучше слышать тебя, дочка». О, какие у любви длинные, предлинные уши!)
Уши в сторону — из этого может вырасти подлинно огромное, но все можно повернуть самовольно, исказить. Посему давайте замрем.
Придет час, когда мне будет не до смеха — ах, знаю! — но это еще не скоро, и ни от чего в мире, включая Вас,— ни от Вас самих не зависит отдалить или приблизить его.
Это — будет еще одной ступенью бесконечной лестницы: ночи.
Дружочек, загодя предупреждаю: не обманывайтесь внешними признаками: руки и губы нетерпеливы, это — дети, им нужно давать волю (чтобы не мешали!), но не они (губы и руки) играют главную роль: выигрывают. Это будет только переход к.
Спокойной ночи. Прочтите это письмо на ночь, и тут же — выпадающим от сна карандашом — несколько слов мне, не думая.
Сегодня вечером в кафэ мне на секунду было очень больно. Вы невинны, это я безмерна, Вам этого не нужно знать.
Спите. Не хочу ввинчиваться в Вас как штопор, ничего не хочу преодолевать, ничего не хочу хотеть. Если всё это — замысел, а не случайность, не будет ни Вашей воли, ни моей, вообще — не будет, не должно будет быть — ни Вас, ни меня. Иначе — ни складу, ни ладу. «Милых мужчин» — сотни, «милых дам» — тысячи.
Now, as I write this, you are sleeping. God, what am I touched by all the earthly signs in you! Fatigue (tiger-frank yawns), chilliness (“I don’t know why - teeth are banging” - at the entrance, - I know: because I wandered with me for three hours along the empty streets of the city and no less deserted avenues of my thoughts. Without a single cup “ ordinary coffee "for the body and without a single smile - for the soul.).
What are you touching me with a sudden, nightly (but indispensable) gluttony and ...
“But you are making some kind of animal out of me!” I do not know. I love that.
And yet - it dawned on me now. You are kind: You are often sorry for what does not necessarily happen to you. And you have painful excitability in you: you are often hurt and not necessarily from something physical. (It hurts me. What hurts? Finger? No. Head? No. Teeth? No. The body does not hurt. That's what: soul.)
My dear boy, I take your dear little head in both palms - how strange it is to feel the eternity of the skull through the temporality of hair, the eternity of the mountain through the temporality of grass ... Now listen, this is real life. You sleep, I enter. I sit down on the edge of this huge bed - the bed of the river of our sleep, this huge river of dreams, I notice a hanging arm, grab it (such a not my verb), carry it (such my action!) To my lips ... You open your eyes.
I tell you - all sorts of absurdities, you laugh, I laugh, laugh. Nothing of love: our night, what we want is what we do. And happy - so happy that I’m not in love - that I can say - that I don’t need to kiss - out of sheer gratitude: I kiss you.
You kiss beautifully (destroy my letters!) - so humane. In this, your soul is most felt.
With you is not vaguely (heavy trouble), nothing dreary. We are not in an unknown country. Good, very good, even better, super-powers are good ... Remaining with this. This is not evil deed, but good feeling first of all: good nature. Yes, you are good-natured. You are not an enemy, not a criminal. Comrade You do not bring darkness here. Only darkness.
How I would like, how I would like - after all, this is the most tender thing that is! - Your falling asleep, some unfinished phrase, getting stuck in a dream, all pre-tender tenderness with you. To better love. For then the souls are unarmed and therefore more worthy of love.
("Forerunner ..... Disarmament of Souls" ...).
Dear friend, I’m only at the very beginning of love for you - there was nothing (everything will be!) I’m just learning. I am listening!
I would like many of your words, I will never say which ones. Feeling: do not get ahead of anything, draw attention (tension of the mind), freeze to hear your life (birth?). All love is a huge ear (it tempts me to say: hearing is fish) and that’s why it is blind: not to see (not to know), to hear everything (to understand). ("Grandmother, grandmother, why do you have such long ears? - To hear better, daughter." Oh, what love has long, long ears!)
Ears to the side - a truly enormous one can grow out of this, but everything can be turned around arbitrarily, distorted. So let's freeze.
The time will come when I will not be laughing - ah, I know! - but this is not soon, and it doesn’t depend on you to move it away or bring it closer to anything in the world, including you.
This will be another step in the endless staircase: night.
My friend, I warn you ahead of time: do not be fooled by outward signs: hands and lips are impatient, these are children, they need to be given free rein (so as not to interfere!), But they (lips and hands) play the main role: they win. This will only be a transition to.
Good night. Read this letter for the night, and right there - with a pencil falling out of sleep - a few words to me without thinking.
Tonight in the cafe it hurt me for a second. You are innocent, I am immeasurable, you do not need to know this.
Sleep I do not want to screw into you like a corkscrew, I do not want to overcome anything, I do not want to want anything. If all this is a plan, and not an accident, there will be neither your will, nor mine, in general - will not, should not be - neither you, nor me. Otherwise, neither the warehouse nor the fret. “Lovely men” - hundreds, “lovely ladies” - thousands.
What are you touching me with a sudden, nightly (but indispensable) gluttony and ...
“But you are making some kind of animal out of me!” I do not know. I love that.
And yet - it dawned on me now. You are kind: You are often sorry for what does not necessarily happen to you. And you have painful excitability in you: you are often hurt and not necessarily from something physical. (It hurts me. What hurts? Finger? No. Head? No. Teeth? No. The body does not hurt. That's what: soul.)
My dear boy, I take your dear little head in both palms - how strange it is to feel the eternity of the skull through the temporality of hair, the eternity of the mountain through the temporality of grass ... Now listen, this is real life. You sleep, I enter. I sit down on the edge of this huge bed - the bed of the river of our sleep, this huge river of dreams, I notice a hanging arm, grab it (such a not my verb), carry it (such my action!) To my lips ... You open your eyes.
I tell you - all sorts of absurdities, you laugh, I laugh, laugh. Nothing of love: our night, what we want is what we do. And happy - so happy that I’m not in love - that I can say - that I don’t need to kiss - out of sheer gratitude: I kiss you.
You kiss beautifully (destroy my letters!) - so humane. In this, your soul is most felt.
With you is not vaguely (heavy trouble), nothing dreary. We are not in an unknown country. Good, very good, even better, super-powers are good ... Remaining with this. This is not evil deed, but good feeling first of all: good nature. Yes, you are good-natured. You are not an enemy, not a criminal. Comrade You do not bring darkness here. Only darkness.
How I would like, how I would like - after all, this is the most tender thing that is! - Your falling asleep, some unfinished phrase, getting stuck in a dream, all pre-tender tenderness with you. To better love. For then the souls are unarmed and therefore more worthy of love.
("Forerunner ..... Disarmament of Souls" ...).
Dear friend, I’m only at the very beginning of love for you - there was nothing (everything will be!) I’m just learning. I am listening!
I would like many of your words, I will never say which ones. Feeling: do not get ahead of anything, draw attention (tension of the mind), freeze to hear your life (birth?). All love is a huge ear (it tempts me to say: hearing is fish) and that’s why it is blind: not to see (not to know), to hear everything (to understand). ("Grandmother, grandmother, why do you have such long ears? - To hear better, daughter." Oh, what love has long, long ears!)
Ears to the side - a truly enormous one can grow out of this, but everything can be turned around arbitrarily, distorted. So let's freeze.
The time will come when I will not be laughing - ah, I know! - but this is not soon, and it doesn’t depend on you to move it away or bring it closer to anything in the world, including you.
This will be another step in the endless staircase: night.
My friend, I warn you ahead of time: do not be fooled by outward signs: hands and lips are impatient, these are children, they need to be given free rein (so as not to interfere!), But they (lips and hands) play the main role: they win. This will only be a transition to.
Good night. Read this letter for the night, and right there - with a pencil falling out of sleep - a few words to me without thinking.
Tonight in the cafe it hurt me for a second. You are innocent, I am immeasurable, you do not need to know this.
Sleep I do not want to screw into you like a corkscrew, I do not want to overcome anything, I do not want to want anything. If all this is a plan, and not an accident, there will be neither your will, nor mine, in general - will not, should not be - neither you, nor me. Otherwise, neither the warehouse nor the fret. “Lovely men” - hundreds, “lovely ladies” - thousands.