Красный вечер, черны горы,
Синий дым чертил узоры,
Бередил, тревожил песней сердце,
Звал в края, где солнцем метит
Непокорный горный ветер
Медный лик моих единоверцев.
Здесь осады помнит море.
Как латать бедою горе
Знают пепелища да пожары.
Здесь стояли насмерть ратью
Под напором дикой тати
Мои братья Сербы да Болгары.
Млечный путь, да шум прибоя,
Колокольный звон, да слезы икон.
Небом дышит память боя,
Да молитвы низкий поклон.
То посулом, то накатом,
То террором Халифата
Распалялась хищная порода.
Рвали в клочья мир разрухой,
Но держалась силой Духа
Вера непокорного народа!
Red evening, black mountains,
Blue smoke scribbled patterns,
Bered, disturbed the song of the heart,
Called to the edge, where the sun marks
Defiant mountain wind
The brass image of my co-religionists.
Here the siege remembers the sea.
How to patch a miserable grief
They know the ashes and fires.
Here stood the man to death
Under the pressure of the wild Tati
My brothers Serbs and Bulgarians.
The Milky Way, the sound of the surf,
Bell ringing, yes the tears of icons.
Heaven breathes the memory of battle,
Yes, pray low.
That promise, then down,
That terror of the Caliphate
The ravenous breed was destroyed.
Tearing the world to ruin,
But she held on to the power of the Spirit
Faith of a disobedient people!