Здесь всегда был мрамор и зной,
Шахтёры светились матово,
Я выходил на поверхность и злой,
С начальством говаривал матово.
И оно подносило мне джин
С тоником и королевскою
Грудью наследной вдовы,
Изображенною фрескою.
И ягоды падали в пыль,
Я стряхивал мрамор перчаткою,
За мной подсылали автомобиль,
Весь начинённый взрывчаткою.
Смеялась вдова, и лета
Её мне казались могильными,
Но она продолжала летать
Под небесами пыльными.
Стараясь смягчить мой удар,
Пел управляющий трепетно
О канарейках, терпевших угар
И отлетевших безвременно.
И только шахтёры, от слёз
Не видя скважины дна,
Всё умирали всерьёз
И почти навсегда.
1993, 1999
There has always been marble and heat
The miners glowed dull,
I went to the surface and angry,
With the boss used to say dull.
And it brought me a gin
With tonic and royal
By the heir of the widow,
Pictured fresco.
And the berries fell into the dust,
I brushed marble with a glove,
They sent me a car,
All filled with explosives.
Laughing widow and summer
She seemed grave to me
But she kept flying
Under the dusty sky.
Trying to soften my blow,
Sang the manager tenderly
About canaries who have suffered a frenzy
And flown away untimely.
And only miners, from tears
Not seeing the bottom of the well,
All died seriously
And almost forever.
1993, 1999