Вся суть в одном-единственном завете:
То, что скажу, до времени тая,
Я это знаю лучше всех на свете —
Живых и мертвых,- знаю только я.
Сказать то слово никому другому,
Я никогда бы ни за что не мог
Передоверить. Даже Льву Толстому —
Нельзя. Не скажет, пусть себе он бог.
А я лишь смертный. За свое в ответе,
Я об одном при жизни хлопочу:
О том, что знаю лучше всех на свете,
Сказать хочу. И так, как я хочу.
The whole point in a single covenant:
What I say, before the time of melting,
I know this better than anyone else -
Dead and Alive, I know only.
Say that word to no one else
I could never have
To entrust. Even Leo Tolstoy -
It is impossible. He won’t say, let him be a god to himself.
But I am only mortal. In response,
I’m busting about one thing during my life:
About what I know best in the world,
I want to say. And the way I want.