Lyrics Александр Сузюмов - Роберт Рождественский 210 шагов Война
Views
285
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Александр Сузюмов - Роберт Рождественский 210 шагов Война, and also a translation of a song with a video or clip.
Было училище.
Форма - на вырост
Стрельбы с утра.
Строевая – зазря.
Полугодичный
ускоренный выпуск.
И на петлице
два кубаря.
Шел эшелон
по протяжной
России,
Шел на войну
сквозь мельканье берез
«Мы разобьем их!»,
Мы их осилим!»,
«Мы им докажем!» -
гудел паровоз.
Станции –
как новгородское вече.
Мир,
где клокочет людская беда.
Шел эшелон.
А навстречу,
навстречу –
лишь
санитарные поезда.
В глотку не лезла
горячая каша.
Полночь
была, как курок ,
взведена…
«Мы разобьем их!»,
«Мы им докажем!»,
«Мы их осилим!» –
шептал лейтенант.
В тамбуре,
Маясь на стрелках гремящих,
весь продуваемый
сквозняком,
он по дороге взрослел –
этот мальчик –
тонкая шея,
уши торчком…
Только во сне,
Оккупировав полку
в осатанелом
табачном дыму,
Он забывал обо всем
ненадолго.
И улыбался.
Снилось ему
что-то распахнутое
и голубое
Небо,
а может,
морская волна…
“Танки!”
И сразу истошное:
«К бою-у!»
Так они встретились:
Он
и Война.
…Воздух наполнился громом,
гуденьем.
Мир был изломан,
был искажен.
Это
казалось ошибкой,
виденьем,
странным
чудовищным миражом.
Только виденье
не проходило:
следом за танками
у моста
пыльные парни
в серых мундирах
шли
и стреляли от живота.
Дыбились шпалы!
Насыпь качалась!
Кроме пожара,
Не видно ни зги!
Будто бы это планета
кончалась
там,
где сейчас наступали
враги.
Будто ее становилось все меньше!..
Ежась
От близких разрывов гранат, -
черный,
растерянный,
онемевший –
в жестком кювете
лежал лейтенант.
Мальчик
лежал посредине России,
Всех ее пашен,
дорог
и осин…
Что же ты, взводный?!
«Докажем!..»,
«Осилим!…»
Вот он -
Фашист
Докажи
И осиль.
Вот он –
фашист!
Оголтело и мощно
воет
его знаменитая
сталь.
Знаю,
Что это почти невозможно.
Знаю, что страшно.
И все-таки
встань!
Встань,
лейтенант!
Слышишь,
просят об этом,
вновь возникая
из небытия
дом твой,
завьюженный солнечным светом,
Город,
Отечество,
Мама твоя…
Встань, лейтенант!
Заклинают просторы,
птицы и звери,
снега и цветы.
Нежная
просит
девчонка,
с которой
так и не смог познакомиться
ты
Просит
далекая средняя школа,
ставшая госпиталем
с сентября.
Встань!
Чемпионы двора по футболу
просят тебя –
своего вратаря.
Просит
высокая звездная россыпь,
горы,
излучина каждой реки.
Маршал
приказывает
и просит:
«Встань, лейтенант!
Постарайся!
Смоги…»
Глядя значительно и сурово,
Вместе с землею и морем
скорбя
просит об этом
крейсер «Аврора».
Тельман
об этом просит
тебя.
Просят деревни,
пропахшие гарью.
Солнце
как колокол
в небе гудит!
Просит из будущего
Гагарин.
Ты
не поднимешься –
он
не взлетит.
Просят
твои нерожденные дети.
Просит история!..
И тогда
встал
лейтенант.
И шагнул по планете,
выкрикнув не по уставу:
“Айда!”
Встал
и пошел на врага,
как вслепую.
(Сразу же сделалась влажной спина)
Встал лейтенант!…
И наткнулся
на пулю
Большую и твердую,
как стена
Вздрогнул он,
будто от зимнего ветра.
Падал он медленно,
как нараспев.
Падал он долго…
Упал он
мгновенно…
Он даже выстрелить
не успел!
И для него наступила
сплошная
и бесконечная тишина…
Чем этот бой завершился –
не знаю.
Знаю,
чем кончилась
эта война!
Ждет он меня
за чертой неизбежной
Он мне мерещится
ночью и днем –
худенький мальчик,
всего-то успешный
встать
под огнем
и шагнуть
под огнем.
…А над домом тучи
кружат-ворожат.
Под землей цветущей
павшие
лежат.
Дождь
идет над полем,
родную землю
поит…
Мы про них
не вспомним –
и про нас
не вспомнят.
Не вспомнят
ни разу
Никто
И никогда.
Бежит
по оврагу
мутная вода…
Вот и дождь
кончился.
Радуга
как полымя.
А ведь очень
хочется,
чтоб и про нас
помнили!
Форма - на вырост
Стрельбы с утра.
Строевая – зазря.
Полугодичный
ускоренный выпуск.
И на петлице
два кубаря.
Шел эшелон
по протяжной
России,
Шел на войну
сквозь мельканье берез
«Мы разобьем их!»,
Мы их осилим!»,
«Мы им докажем!» -
гудел паровоз.
Станции –
как новгородское вече.
Мир,
где клокочет людская беда.
Шел эшелон.
А навстречу,
навстречу –
лишь
санитарные поезда.
В глотку не лезла
горячая каша.
Полночь
была, как курок ,
взведена…
«Мы разобьем их!»,
«Мы им докажем!»,
«Мы их осилим!» –
шептал лейтенант.
В тамбуре,
Маясь на стрелках гремящих,
весь продуваемый
сквозняком,
он по дороге взрослел –
этот мальчик –
тонкая шея,
уши торчком…
Только во сне,
Оккупировав полку
в осатанелом
табачном дыму,
Он забывал обо всем
ненадолго.
И улыбался.
Снилось ему
что-то распахнутое
и голубое
Небо,
а может,
морская волна…
“Танки!”
И сразу истошное:
«К бою-у!»
Так они встретились:
Он
и Война.
…Воздух наполнился громом,
гуденьем.
Мир был изломан,
был искажен.
Это
казалось ошибкой,
виденьем,
странным
чудовищным миражом.
Только виденье
не проходило:
следом за танками
у моста
пыльные парни
в серых мундирах
шли
и стреляли от живота.
Дыбились шпалы!
Насыпь качалась!
Кроме пожара,
Не видно ни зги!
Будто бы это планета
кончалась
там,
где сейчас наступали
враги.
Будто ее становилось все меньше!..
Ежась
От близких разрывов гранат, -
черный,
растерянный,
онемевший –
в жестком кювете
лежал лейтенант.
Мальчик
лежал посредине России,
Всех ее пашен,
дорог
и осин…
Что же ты, взводный?!
«Докажем!..»,
«Осилим!…»
Вот он -
Фашист
Докажи
И осиль.
Вот он –
фашист!
Оголтело и мощно
воет
его знаменитая
сталь.
Знаю,
Что это почти невозможно.
Знаю, что страшно.
И все-таки
встань!
Встань,
лейтенант!
Слышишь,
просят об этом,
вновь возникая
из небытия
дом твой,
завьюженный солнечным светом,
Город,
Отечество,
Мама твоя…
Встань, лейтенант!
Заклинают просторы,
птицы и звери,
снега и цветы.
Нежная
просит
девчонка,
с которой
так и не смог познакомиться
ты
Просит
далекая средняя школа,
ставшая госпиталем
с сентября.
Встань!
Чемпионы двора по футболу
просят тебя –
своего вратаря.
Просит
высокая звездная россыпь,
горы,
излучина каждой реки.
Маршал
приказывает
и просит:
«Встань, лейтенант!
Постарайся!
Смоги…»
Глядя значительно и сурово,
Вместе с землею и морем
скорбя
просит об этом
крейсер «Аврора».
Тельман
об этом просит
тебя.
Просят деревни,
пропахшие гарью.
Солнце
как колокол
в небе гудит!
Просит из будущего
Гагарин.
Ты
не поднимешься –
он
не взлетит.
Просят
твои нерожденные дети.
Просит история!..
И тогда
встал
лейтенант.
И шагнул по планете,
выкрикнув не по уставу:
“Айда!”
Встал
и пошел на врага,
как вслепую.
(Сразу же сделалась влажной спина)
Встал лейтенант!…
И наткнулся
на пулю
Большую и твердую,
как стена
Вздрогнул он,
будто от зимнего ветра.
Падал он медленно,
как нараспев.
Падал он долго…
Упал он
мгновенно…
Он даже выстрелить
не успел!
И для него наступила
сплошная
и бесконечная тишина…
Чем этот бой завершился –
не знаю.
Знаю,
чем кончилась
эта война!
Ждет он меня
за чертой неизбежной
Он мне мерещится
ночью и днем –
худенький мальчик,
всего-то успешный
встать
под огнем
и шагнуть
под огнем.
…А над домом тучи
кружат-ворожат.
Под землей цветущей
павшие
лежат.
Дождь
идет над полем,
родную землю
поит…
Мы про них
не вспомним –
и про нас
не вспомнят.
Не вспомнят
ни разу
Никто
И никогда.
Бежит
по оврагу
мутная вода…
Вот и дождь
кончился.
Радуга
как полымя.
А ведь очень
хочется,
чтоб и про нас
помнили!
It was a school.
Form - for growth
Shooting in the morning.
Drill - for nothing.
Semi-annual
accelerated release.
And on the buttonhole
two kubar.
Shel echelon
by lingering
Russia,
Went to war
through the glimmer of birches
"We will break them!",
We will overpower them! ”
"We will prove to them!" -
booming locomotive.
Stations -
as Novgorod veche.
World,
where the human trouble is bubbling.
Shel echelon.
And to meet
towards -
only
sanitary trains.
In the throat did not climb
hot porridge.
Midnight
was like a trigger
cocked ...
"We will break them!",
"We will prove to them!",
"We will master them!" -
whispered lieutenant.
In the vestibule,
Rushing at the arrows of the rattling,
all blown
draft
he grew up on the way -
This Boy -
slender neck
ears up ...
Only in dreams,
Occupying the regiment
in the rabid
tobacco smoke
He forgot about everything
not for long
And smiled.
Dreamed him
something wide open
and blue
Sky,
maybe
sea wave…
“Tanks!”
And immediately heart-rending:
"To fight you!"
So they met:
is he
and War.
... the air was filled with thunder,
by the buzz
The world was broken,
was distorted.
it
it seemed a mistake
by sight
strange
monstrous mirage.
Only vision
did not pass:
behind the tanks
at the bridge
dusty guys
in gray uniforms
walked
and shot from the belly.
Sleepers got sleepers!
The mound rocked!
In addition to fire
Can not see any signs!
It would be a planet
ended
there,
where now attacked
enemies.
As if it was getting smaller! ..
Shivering
From close grenade breaks, -
the black,
confused
numb -
in a hard cuvette
lay lieutenant.
Boy
lay in the middle of Russia
All her arable,
roads
and aspens ...
What are you, platoon ?!
"Let's prove! ..",
"We will overpower! ..."
Here he is -
Fascist
Prove it
And master.
Here he is -
fascist!
Frantically and powerfully
howls
his famous
steel.
I know
That it is almost impossible.
I know that scary.
And still
stand up
Get up
lieutenant!
Hear
asking for it,
reappearing
out of nothingness
your house
conjured by sunlight
City,
Fatherland
Your mother…
Stand up, Lieutenant!
Conjure open spaces
birds and beasts
snow and flowers.
Tender
asks
girl
with which
I could not meet
you
Asks
distant high school
hospitalized
From september.
Get up!
Champions of the court of football
asking you -
your goalkeeper.
Asks
high star scattering,
the mountains,
bend of each river.
Marshal
orders
and asks:
“Arise, Lieutenant!
Do your best
Could ... "
Looking sternly and sternly
Together with the land and the sea
grieving
asks about it
cruiser Aurora".
Telman
asks for it
you.
Ask the village,
smell of burning.
The sun
like a bell
in the sky is buzzing!
Requests from the future
Gagarin.
You
don't get up -
he
will not take off.
Are asking
your unborn children.
Requests history! ..
And then
got up
lieutenant.
And stepped on the planet
shouting out of order:
“Ida!”
Got up
and went to the enemy
as blindly.
(Immediately became wet back)
The lieutenant got up! ...
And stumbled
on a bullet
Big and solid,
like a wall
He flinched
as if from a winter wind.
He fell slowly
as a chant.
He fell for a long time ...
He fell
instantly…
He even shoot
did not have time!
And for him came
solid
and endless silence ...
How did this fight end -
I do not know.
I know
what ended
this war!
He is waiting for me
beyond the inevitable line
He seems to me
night and day -
skinny boy
only successful
get up
under fire
and step
under fire.
... And above the house clouds
circling, fortunetelling.
Underground blooming
fallen
are lying.
Rain
goes over the field
native land
watered ...
We are about them
don't remember -
and about us
will not remember.
Will not remember
never
No one
And never.
Running
on the ravine
muddy water ...
That rain
is over.
Rainbow
like fire.
But very
I want to,
so and about us
remembered!
Form - for growth
Shooting in the morning.
Drill - for nothing.
Semi-annual
accelerated release.
And on the buttonhole
two kubar.
Shel echelon
by lingering
Russia,
Went to war
through the glimmer of birches
"We will break them!",
We will overpower them! ”
"We will prove to them!" -
booming locomotive.
Stations -
as Novgorod veche.
World,
where the human trouble is bubbling.
Shel echelon.
And to meet
towards -
only
sanitary trains.
In the throat did not climb
hot porridge.
Midnight
was like a trigger
cocked ...
"We will break them!",
"We will prove to them!",
"We will master them!" -
whispered lieutenant.
In the vestibule,
Rushing at the arrows of the rattling,
all blown
draft
he grew up on the way -
This Boy -
slender neck
ears up ...
Only in dreams,
Occupying the regiment
in the rabid
tobacco smoke
He forgot about everything
not for long
And smiled.
Dreamed him
something wide open
and blue
Sky,
maybe
sea wave…
“Tanks!”
And immediately heart-rending:
"To fight you!"
So they met:
is he
and War.
... the air was filled with thunder,
by the buzz
The world was broken,
was distorted.
it
it seemed a mistake
by sight
strange
monstrous mirage.
Only vision
did not pass:
behind the tanks
at the bridge
dusty guys
in gray uniforms
walked
and shot from the belly.
Sleepers got sleepers!
The mound rocked!
In addition to fire
Can not see any signs!
It would be a planet
ended
there,
where now attacked
enemies.
As if it was getting smaller! ..
Shivering
From close grenade breaks, -
the black,
confused
numb -
in a hard cuvette
lay lieutenant.
Boy
lay in the middle of Russia
All her arable,
roads
and aspens ...
What are you, platoon ?!
"Let's prove! ..",
"We will overpower! ..."
Here he is -
Fascist
Prove it
And master.
Here he is -
fascist!
Frantically and powerfully
howls
his famous
steel.
I know
That it is almost impossible.
I know that scary.
And still
stand up
Get up
lieutenant!
Hear
asking for it,
reappearing
out of nothingness
your house
conjured by sunlight
City,
Fatherland
Your mother…
Stand up, Lieutenant!
Conjure open spaces
birds and beasts
snow and flowers.
Tender
asks
girl
with which
I could not meet
you
Asks
distant high school
hospitalized
From september.
Get up!
Champions of the court of football
asking you -
your goalkeeper.
Asks
high star scattering,
the mountains,
bend of each river.
Marshal
orders
and asks:
“Arise, Lieutenant!
Do your best
Could ... "
Looking sternly and sternly
Together with the land and the sea
grieving
asks about it
cruiser Aurora".
Telman
asks for it
you.
Ask the village,
smell of burning.
The sun
like a bell
in the sky is buzzing!
Requests from the future
Gagarin.
You
don't get up -
he
will not take off.
Are asking
your unborn children.
Requests history! ..
And then
got up
lieutenant.
And stepped on the planet
shouting out of order:
“Ida!”
Got up
and went to the enemy
as blindly.
(Immediately became wet back)
The lieutenant got up! ...
And stumbled
on a bullet
Big and solid,
like a wall
He flinched
as if from a winter wind.
He fell slowly
as a chant.
He fell for a long time ...
He fell
instantly…
He even shoot
did not have time!
And for him came
solid
and endless silence ...
How did this fight end -
I do not know.
I know
what ended
this war!
He is waiting for me
beyond the inevitable line
He seems to me
night and day -
skinny boy
only successful
get up
under fire
and step
under fire.
... And above the house clouds
circling, fortunetelling.
Underground blooming
fallen
are lying.
Rain
goes over the field
native land
watered ...
We are about them
don't remember -
and about us
will not remember.
Will not remember
never
No one
And never.
Running
on the ravine
muddy water ...
That rain
is over.
Rainbow
like fire.
But very
I want to,
so and about us
remembered!