Lyrics Александр Розенбаум - Да нынче к горькому спешим - вот в чём вся беда
Views
62
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Александр Розенбаум - Да нынче к горькому спешим - вот в чём вся беда, and also a translation of a song with a video or clip.
Не встречают города птичьим гомоном,
В них всё меньше и друзей, и товарищей.
Привокзальные цветы вечно сломаны.
Слишком много стало нас - уезжающих.
Где Берлин, где Тель-Авив, где Лос-Анджелес?
На букетах дорогих капли горечи.
А мне так хочется дарить тебе ландыши -
Вот такая, понимаешь, история.
И каждым летом два билета
Покупаю на Манхэттен,
И один из них - обратный. Не могу забыть
Беспризорный Невский город,
Сада Летнего узоры
И театра Мариинского.
А недавно я в кафе встретил девочку
Лет семнадцать с небольшим, как тебе тогда.
Много съели мы конфет, было времечко,
Да нынче к горькому спешим - вот в чём вся беда.
Как в последний раз, танцует эмиграция,
За столами - что ни пара, то трагедия.
И твоя всегда чарующая грация
Обжигает взгляд мой, водкой чуть замедленный.
И каждым летом на Манхэттен
Покупаю два билета,
Но один из них - обратный. Не могу забыть
Беспризорный Невский город,
Сада Летнего узоры
И театра Мариинского.
Расписные туеса, колокольный звон
И матрёшки вперемешку с тельняшками.
Эмигрирует в Париж среднерусский клён
Из коломенской избы тёти Пашиной.
Предлагали много раз люди добрые:
"Оставайся, Саня, много места в Америке.
И здесь, конечно, не в штанах, но тоже облако,
И наш Гудзон не хуже вашего берега".
Но каждым летом на Манхэттен
Покупаю два билета,
И один всегда обратный. Не могу забыть
Беспризорный Невский город,
Сада Летнего узоры
И театра Мариинского.
В них всё меньше и друзей, и товарищей.
Привокзальные цветы вечно сломаны.
Слишком много стало нас - уезжающих.
Где Берлин, где Тель-Авив, где Лос-Анджелес?
На букетах дорогих капли горечи.
А мне так хочется дарить тебе ландыши -
Вот такая, понимаешь, история.
И каждым летом два билета
Покупаю на Манхэттен,
И один из них - обратный. Не могу забыть
Беспризорный Невский город,
Сада Летнего узоры
И театра Мариинского.
А недавно я в кафе встретил девочку
Лет семнадцать с небольшим, как тебе тогда.
Много съели мы конфет, было времечко,
Да нынче к горькому спешим - вот в чём вся беда.
Как в последний раз, танцует эмиграция,
За столами - что ни пара, то трагедия.
И твоя всегда чарующая грация
Обжигает взгляд мой, водкой чуть замедленный.
И каждым летом на Манхэттен
Покупаю два билета,
Но один из них - обратный. Не могу забыть
Беспризорный Невский город,
Сада Летнего узоры
И театра Мариинского.
Расписные туеса, колокольный звон
И матрёшки вперемешку с тельняшками.
Эмигрирует в Париж среднерусский клён
Из коломенской избы тёти Пашиной.
Предлагали много раз люди добрые:
"Оставайся, Саня, много места в Америке.
И здесь, конечно, не в штанах, но тоже облако,
И наш Гудзон не хуже вашего берега".
Но каждым летом на Манхэттен
Покупаю два билета,
И один всегда обратный. Не могу забыть
Беспризорный Невский город,
Сада Летнего узоры
И театра Мариинского.
Do not meet the city with a bird's homon,
They have less friends and comrades.
Station flowers are always broken.
Too many of us have become - leaving.
Where is Berlin, where is Tel-Aviv, where is Los Angeles?
On bouquets of expensive drops of bitterness.
And I so want to give you lilies of the valley -
Here such, you know, history.
And every summer two tickets
I'm buying for Manhattan,
And one of them is the opposite. I can not forget
Stray Nevsky town,
Summer Gardens
And the Mariinsky Theater.
And recently I met a girl in a cafe
About seventeen years old, like you then.
We ate a lot of sweets, there was a time,
Yes, now to the bitter rush - that's what all the trouble is.
As the last time, emigration dances,
At the tables - that neither a couple, a tragedy.
And your always charming grace
My eyes burn, vodka slightly slowed down.
And every summer in Manhattan
I buy two tickets,
But one of them is the opposite. I can not forget
Stray Nevsky town,
Summer Gardens
And the Mariinsky Theater.
Painted tuesa, bell ringing
And matryoshki mixed with vests.
The Central Russian maple emigrates to Paris
From the Kolomna hut Aunt Pashina.
We were offered many times by kind people:
"Stay, Sanya, there's plenty of room in America.
And here, of course, not in pants, but also a cloud,
And our Hudson is no worse than your shore. "
But every summer in Manhattan
I buy two tickets,
And one is always the opposite. I can not forget
Stray Nevsky town,
Summer Gardens
And the Mariinsky Theater.
They have less friends and comrades.
Station flowers are always broken.
Too many of us have become - leaving.
Where is Berlin, where is Tel-Aviv, where is Los Angeles?
On bouquets of expensive drops of bitterness.
And I so want to give you lilies of the valley -
Here such, you know, history.
And every summer two tickets
I'm buying for Manhattan,
And one of them is the opposite. I can not forget
Stray Nevsky town,
Summer Gardens
And the Mariinsky Theater.
And recently I met a girl in a cafe
About seventeen years old, like you then.
We ate a lot of sweets, there was a time,
Yes, now to the bitter rush - that's what all the trouble is.
As the last time, emigration dances,
At the tables - that neither a couple, a tragedy.
And your always charming grace
My eyes burn, vodka slightly slowed down.
And every summer in Manhattan
I buy two tickets,
But one of them is the opposite. I can not forget
Stray Nevsky town,
Summer Gardens
And the Mariinsky Theater.
Painted tuesa, bell ringing
And matryoshki mixed with vests.
The Central Russian maple emigrates to Paris
From the Kolomna hut Aunt Pashina.
We were offered many times by kind people:
"Stay, Sanya, there's plenty of room in America.
And here, of course, not in pants, but also a cloud,
And our Hudson is no worse than your shore. "
But every summer in Manhattan
I buy two tickets,
And one is always the opposite. I can not forget
Stray Nevsky town,
Summer Gardens
And the Mariinsky Theater.