Все живое особой метой
Отмечается с ранних пор.
Если не был бы я поэтом,
То, наверно, был мошенник и вор.
Худощавый и низкорослый,
Средь мальчишек всегда герой,
Часто, часто с разбитым носом
Приходил я к себе домой.
И навстречу испуганной маме
Я цедил сквозь кровавый рот:
«Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтраму все заживет».
И теперь вот, когда простыла
Этих дней кипятковая вязь,
Беспокойная, дерзкая сила
На поэмы мои пролилась.
Золотая, словесная груда,
И над каждой строкой без конца
Отражается прежняя удаль
Забияки и сорванца.
Как тогда, я отважный и гордый,
Только новью мой брызжет шаг...
Если раньше мне били в морду,
То теперь вся в крови душа.
И уже говорю я не маме,
А в чужой и хохочущий сброд:
«Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтраму все заживет».
All living things are special
It is noted from an early age.
If I was not a poet,
That, probably, was a swindler and a thief.
Thin and short,
Among the boys is always a hero,
Often, often with a broken nose
I came to my house.
And to meet my frightened mother
I tried to pass through the bloody mouth:
"Nothing! I tripped over a stone,
It will all heal by tomorrow. "
And now that's when I got cold
These days boiling water,
Restless, daring power
I spilled on my poems.
A golden, verbal pile,
And over every line without end
Reflects the previous deletion
Bully and a tomboy.
As then, I am brave and proud,
Only my novel is splashing a step ...
If before I was beaten in the face,
Now it's all in the blood of the soul.
And already I'm not talking to my mother,
And in a strange and laughing rabble:
"Nothing! I tripped over a stone,
It will all heal by tomorrow. "