Здесь чичажник и мантульник,
лопушаник и чиграк,
волчий локоть, загогульник,
самоед и буерак.
Вьются стайкой пятихатки,
злобный вывертень жужжит,
тихо ползают мохнатки
и перчаточник бежит.
Всяк несёт своё устройство,
всяк вершит своё еройство.
Под крупиной толкунец
водит бойкий па-де-дец.
Голубника костенеет,
мухоедка яйца греет,
ерофеевка шуршит,
стрекомысло так лежит.
Аполлонница с нимфеткой
над лиловою клевреткой,
а безвредень над ваньком,
изумительным цветком.
А на пне ветлуги старой
я сижу с моей кифарой,
и на пенье-ё певуче
всяка тварь слетает тучей.
И пока звучит струна,
я даю им имена.
Here is a tichazhnik and a mantulnik,
lopushanik and chigrak,
wolf elbow, squiggle,
samoyed and gully.
Curl in a flock of five-hat,
the evil twist is buzzing,
bushy crawling quietly
and the glover runs.
Everyone carries their device
everyone does his own evil.
Under the grain is a tolkun
leads a lively pas de deux.
The blueberry grows stiff
the fly eater heats the eggs,
Erofeevka rustles,
the dragonfly lies like that.
Apolloness with a nymphet
over the lilac rabbit,
and harmlessness over Vanka,
an amazing flower.
And on the stump of the old willow
I sit with my kifara,
and singing melodiously
every creature flies away like a cloud.
And while the string sounds
I give them names.