Lyrics Александр Галич - Памяти Пастернака
Views
537
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Александр Галич - Памяти Пастернака, and also a translation of a song with a video or clip.
"... правление Литературного Фонда СССР извещает
о смерти писателя, члена Литфонда, Бориса
Леонидовича Пастернака, последовавшей
30 мая сего года, на 71-ом году жизни, после
тяжелой и продолжительной болезни, и выражает
соболезнование семье покойного".
(Единственное, появившееся в газетах, вернее, в одной - "Литературной газете", - сообщение о смерти Б.Л.Пастернака)
Разобрали венки на веники,
На полчасика погрустнели...
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!
И терзали Шопена лабухи,
И торжественно шло прощанье...
Он не мылил петли в Елабуге
И с ума не сходил в Сучане!
Даже киевские письмэнники
На поминки его поспели.
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!..
И не то чтобы с чем-то за сорок —
Ровно семьдесят, возраст смертный.
И не просто какой-то пасынок —
Член Литфонда, усопший сметный!
Ах, осыпались лапы елочьи,
Отзвенели его метели...
До чего ж мы гордимся, сволочи,
Что он умер в своей постели!
"Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела..."
Нет, никакая не свеча —
Горела люстра!
Очки на морде палача
Сверкали шустро!
А зал зевал, а зал скучал —
Мели, Емеля!
Ведь не в тюрьму и не в Сучан,
Не к высшей мере!
И не к терновому венцу
Колесованьем,
А как поленом по лицу —
Голосованьем!
И кто-то, спьяну, вопрошал:
— За что? Кого там?
И кто-то жрал, и кто-то ржал
Над анекдотом...
Мы не забудем этот смех
И эту скуку!
Мы — поименно! — вспомним всех,
Кто поднял руку!..
"Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку..."
Вот и смолкли клевета и споры,
Словно взят у вечности отгул...
А над гробом встали мародёры
И несут почётный ка-ра-ул!
Переделкино,
4 декабря 1966
о смерти писателя, члена Литфонда, Бориса
Леонидовича Пастернака, последовавшей
30 мая сего года, на 71-ом году жизни, после
тяжелой и продолжительной болезни, и выражает
соболезнование семье покойного".
(Единственное, появившееся в газетах, вернее, в одной - "Литературной газете", - сообщение о смерти Б.Л.Пастернака)
Разобрали венки на веники,
На полчасика погрустнели...
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!
И терзали Шопена лабухи,
И торжественно шло прощанье...
Он не мылил петли в Елабуге
И с ума не сходил в Сучане!
Даже киевские письмэнники
На поминки его поспели.
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!..
И не то чтобы с чем-то за сорок —
Ровно семьдесят, возраст смертный.
И не просто какой-то пасынок —
Член Литфонда, усопший сметный!
Ах, осыпались лапы елочьи,
Отзвенели его метели...
До чего ж мы гордимся, сволочи,
Что он умер в своей постели!
"Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела..."
Нет, никакая не свеча —
Горела люстра!
Очки на морде палача
Сверкали шустро!
А зал зевал, а зал скучал —
Мели, Емеля!
Ведь не в тюрьму и не в Сучан,
Не к высшей мере!
И не к терновому венцу
Колесованьем,
А как поленом по лицу —
Голосованьем!
И кто-то, спьяну, вопрошал:
— За что? Кого там?
И кто-то жрал, и кто-то ржал
Над анекдотом...
Мы не забудем этот смех
И эту скуку!
Мы — поименно! — вспомним всех,
Кто поднял руку!..
"Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку..."
Вот и смолкли клевета и споры,
Словно взят у вечности отгул...
А над гробом встали мародёры
И несут почётный ка-ра-ул!
Переделкино,
4 декабря 1966
"... the board of the Literary Fund of the USSR informs
about the death of a writer, a member of the Litfond, Boris
Leonidovich Pasternak, who followed
May 30 this year, at the 71st year of life, after
severe and prolonged illness, and expresses
condolences to the family of the deceased ".
(The only thing that appeared in the newspapers, or rather, in one - "The Literary Gazette," - a message about the death of BL Pasternak)
We have disassembled wreaths on brooms,
For half an hour sad ...
How proud we are, contemporaries,
That he died in his bed!
And they tormented Chopin with a smile,
And the parting was solemn ...
He did not wash the hinges in Yelabuga
And he did not go crazy in Suchan!
Even the Kiev letters
At the funeral he was ripe.
How proud we are, contemporaries,
That he died in his bed! ..
And not that with something for forty -
Exactly seventy, the age of death.
And not just some stepson -
Member of the Litfond, the deceased estimate!
Ah, the paws of the fir tree fell,
His snowstorms rang ...
Why are we so proud, bastards,
That he died in his bed!
"Melo, melok throughout the land
In all limits.
The candle burned on the table,
The candle burned ... "
No, there is no candle -
The chandelier was burning!
Points on the face of the executioner
Glittered brightly!
And the hall was yawning, and the audience was bored -
Meli, Emelya!
After all, not to prison or to Suchan,
Not to the highest measure!
And not to the crown of thorns
Wheel,
And as a log on the face -
Voting!
And someone, drunk, asked:
- For what? Who is there?
And someone was eating, and someone was neighing
Above the anecdote ...
We will not forget this laughter
And this boredom!
We - by name! - we will recollect all,
Who raised his hand! ..
"The rumble ceased, I went out on the stage.
Leaning against the door jamb ... "
So the smear and the arguments ceased,
As if taking a day off from eternity ...
And over the coffin stood the marauders
And they bear the honorable kara-ul!
Peredelkino,
December 4, 1966
about the death of a writer, a member of the Litfond, Boris
Leonidovich Pasternak, who followed
May 30 this year, at the 71st year of life, after
severe and prolonged illness, and expresses
condolences to the family of the deceased ".
(The only thing that appeared in the newspapers, or rather, in one - "The Literary Gazette," - a message about the death of BL Pasternak)
We have disassembled wreaths on brooms,
For half an hour sad ...
How proud we are, contemporaries,
That he died in his bed!
And they tormented Chopin with a smile,
And the parting was solemn ...
He did not wash the hinges in Yelabuga
And he did not go crazy in Suchan!
Even the Kiev letters
At the funeral he was ripe.
How proud we are, contemporaries,
That he died in his bed! ..
And not that with something for forty -
Exactly seventy, the age of death.
And not just some stepson -
Member of the Litfond, the deceased estimate!
Ah, the paws of the fir tree fell,
His snowstorms rang ...
Why are we so proud, bastards,
That he died in his bed!
"Melo, melok throughout the land
In all limits.
The candle burned on the table,
The candle burned ... "
No, there is no candle -
The chandelier was burning!
Points on the face of the executioner
Glittered brightly!
And the hall was yawning, and the audience was bored -
Meli, Emelya!
After all, not to prison or to Suchan,
Not to the highest measure!
And not to the crown of thorns
Wheel,
And as a log on the face -
Voting!
And someone, drunk, asked:
- For what? Who is there?
And someone was eating, and someone was neighing
Above the anecdote ...
We will not forget this laughter
And this boredom!
We - by name! - we will recollect all,
Who raised his hand! ..
"The rumble ceased, I went out on the stage.
Leaning against the door jamb ... "
So the smear and the arguments ceased,
As if taking a day off from eternity ...
And over the coffin stood the marauders
And they bear the honorable kara-ul!
Peredelkino,
December 4, 1966