Кто вдавил воду в этот ручей,
сковал её берегами?
Её каменные волны
опрокинулись в небо.
Я расстегиваю пуговицы
тишины,
и впускаю взгляд
между её корнями.
Свёрнутый холст отражения.
Пыль. Наслоения дыма,
За которым шаги – зубы,
вцепившиеся в горло.
Достаю из себя
старые двери,
ржавые петли.
Гимн солнцу
уже не рыба на сковородке,
только лишь зубы
в горле.
Дома, вещи
длятся, как лучи.
Мною забываются слова,
названия предметов.
За окном нет-космос.
На расстоянии
вытянутой руки –
вытянутые руки,
И головы рыб.
Головы рыб
кивают мне, как Шекспиру
сонеты во сне.
Под одеялом зарождается
новые империи.
Текст надломлен
неправильным дыханием.
Вода теряет себя в воде.
На берегу умирает алфавит
так и не начавшейся осени.
Птицы идут за интегралами
в ящик стола –
больше не пьют –
мёртвое знание.
Кто заплатит бродячему цирку?
Who pressed the water into this stream,
He constrained her with shores?
Her stone waves
overturned into the sky.
I unbutton the buttons
silence,
And I look out
between her roots.
Driven the reflection canvas.
Dust. Laying of smoke,
Behind which steps are teeth,
clinging into the throat.
I get out of my own way
Old doors,
Rusty loops.
The hymn to the sun
There is no longer a fish in a pan,
Just teeth
in the throat.
At home, things
Get like rays.
I forget the words
The names of objects.
There is no no cosmos outside the window.
On distance
extended hand -
extended hands
And the heads of fish.
Heads of fish
nod me like Shakespeare
Sonnets in a dream.
Under the blanket is born
New empires.
The text is broken
improper breathing.
Water loses itself in water.
The alphabet dies on the shore
So that has not begun autumn.
Birds go for integrals
In the table box -
They don't drink anymore -
Dead knowledge.
Who will pay a wandering circus?