Lyrics Александр Байдаков - У порога топталась война
Views
89
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Александр Байдаков - У порога топталась война, and also a translation of a song with a video or clip.
У порога топталась война.
Небо жаждало чистоты.
Не успел убежать, столкнувшись с войной в дверях.
Надевая солдатский сюртук, снимаю кресты.
Если веришь в Господа, кровь проливать нельзя.
Поезд в восемь пятнадцать.
Швеция. Стокгольм.
Мы уходим,
оставив женщин и дочерей.
Только в этом поезде я встретил свою любовь.
Обернулся голубем,
и отправился
вслед
за ней.
Пишет: ''милый Джон,
здесь, в Кливленде, снова дождь.
На промокшие ветки слетаются воробьи.
Я молилась святой Марии,
я верю -
ты не умрешь.
Я храню твое сердце. Оно стучит у меня в груди.''
Я сижу на земле, сжимая в руке письмо.
Этот жалкий клочок бумаги -
мой крепкий железный щит.
Я бессмертен, пока эти буквы со мной.
Окружают меня своим войском,
и каждое слово
горит.
Пишет: ''Джон, сегодня был страшный день.
Поступил пациент - практически не жилец.
Так похож на тебя - было больно смотреть.
Потерял много крови, и все хватался за крест.
Умер после полудня, (как сотни таких же до),
но мне было так тошно, трясло, будто бил озноб.
Обещай, поклянись, что вернешься ко мне живой.
Я люблю тебя, Джон.
И верю в твою любовь.''
Нас отправили в дебри, здесь сырость, туман и холод.
Говорят, здесь был город, теперь - одинокий храм.
(Говорят, что каждый, кто был тебе дорог,
уходя, оставит на сердце шрам).
За плечами висит ружье, словно крест Иисуса.
После первого трупа блевал.
Теперь попросту наплевать.
Перекатываю в пальцах ее янтарные бусы.
Она - единственное,
за что следует
воевать.
*
Она больше не пишет.
Неделя идет за неделей.
Расстояние в тысячу миль,
из артерий бегущая кровь.
Кто ответит мне,
что отвратнее и страшнее? -
бросить свою Родину,
или предать любовь?
*
Дезертиру непросто пробраться в город.
Этот проклятый Кливленд охвачен войной.
(Говорят, что каждый, кто был тебе дорог,
обязательно повернется к тебе спиной.)
Старый госпиталь, взорван кусок стены.
Враг, как крыса, заполнил каждый район.
[только если бы не было,
не было
этой войны,
мы бы жили у теплого синего моря.
Жили
вдвоем]
На дверях подвала - решетки. Дежурит охрана.
Все врачи и медсестры, загнаны в угол, как псы.
Раскаленная сталь вылетает из глотки нагана.
Ее жизнь, как ошметок мяса, положена на весы.
Смерть стоит за спиной, подает патроны.
Шепчет тихо и сладко: ''я верю, ты не умрешь''.
В голове, на повторе: ''не тронут ее, не тронут''.
Только эхом от стен отлетает:
''все это - ложь''.
*
Здравствуй, призрак,
испуганный и дрожащий.
Пальцы в ссадинах, царапина на щеке.
Я нашел тебя, отыскал в плену,
мое счастье.
Посмотри на меня.
Подойди ко мне.
Враг уже у двери.
Царапает шкуру пола
выскользнувший из пальцев огрызок чеки.
Пахнет хлоркой. И газ разъедает горло.
Нудной ноющей болью сжимает виски.
Досчитай до пяти.
И закрой глаза.
И пусть дикие звери сжигают Нью-Йорк и Рим.
С тихим скрежетом падают небеса.
А мы держимся за руки.
И горим.
Небо жаждало чистоты.
Не успел убежать, столкнувшись с войной в дверях.
Надевая солдатский сюртук, снимаю кресты.
Если веришь в Господа, кровь проливать нельзя.
Поезд в восемь пятнадцать.
Швеция. Стокгольм.
Мы уходим,
оставив женщин и дочерей.
Только в этом поезде я встретил свою любовь.
Обернулся голубем,
и отправился
вслед
за ней.
Пишет: ''милый Джон,
здесь, в Кливленде, снова дождь.
На промокшие ветки слетаются воробьи.
Я молилась святой Марии,
я верю -
ты не умрешь.
Я храню твое сердце. Оно стучит у меня в груди.''
Я сижу на земле, сжимая в руке письмо.
Этот жалкий клочок бумаги -
мой крепкий железный щит.
Я бессмертен, пока эти буквы со мной.
Окружают меня своим войском,
и каждое слово
горит.
Пишет: ''Джон, сегодня был страшный день.
Поступил пациент - практически не жилец.
Так похож на тебя - было больно смотреть.
Потерял много крови, и все хватался за крест.
Умер после полудня, (как сотни таких же до),
но мне было так тошно, трясло, будто бил озноб.
Обещай, поклянись, что вернешься ко мне живой.
Я люблю тебя, Джон.
И верю в твою любовь.''
Нас отправили в дебри, здесь сырость, туман и холод.
Говорят, здесь был город, теперь - одинокий храм.
(Говорят, что каждый, кто был тебе дорог,
уходя, оставит на сердце шрам).
За плечами висит ружье, словно крест Иисуса.
После первого трупа блевал.
Теперь попросту наплевать.
Перекатываю в пальцах ее янтарные бусы.
Она - единственное,
за что следует
воевать.
*
Она больше не пишет.
Неделя идет за неделей.
Расстояние в тысячу миль,
из артерий бегущая кровь.
Кто ответит мне,
что отвратнее и страшнее? -
бросить свою Родину,
или предать любовь?
*
Дезертиру непросто пробраться в город.
Этот проклятый Кливленд охвачен войной.
(Говорят, что каждый, кто был тебе дорог,
обязательно повернется к тебе спиной.)
Старый госпиталь, взорван кусок стены.
Враг, как крыса, заполнил каждый район.
[только если бы не было,
не было
этой войны,
мы бы жили у теплого синего моря.
Жили
вдвоем]
На дверях подвала - решетки. Дежурит охрана.
Все врачи и медсестры, загнаны в угол, как псы.
Раскаленная сталь вылетает из глотки нагана.
Ее жизнь, как ошметок мяса, положена на весы.
Смерть стоит за спиной, подает патроны.
Шепчет тихо и сладко: ''я верю, ты не умрешь''.
В голове, на повторе: ''не тронут ее, не тронут''.
Только эхом от стен отлетает:
''все это - ложь''.
*
Здравствуй, призрак,
испуганный и дрожащий.
Пальцы в ссадинах, царапина на щеке.
Я нашел тебя, отыскал в плену,
мое счастье.
Посмотри на меня.
Подойди ко мне.
Враг уже у двери.
Царапает шкуру пола
выскользнувший из пальцев огрызок чеки.
Пахнет хлоркой. И газ разъедает горло.
Нудной ноющей болью сжимает виски.
Досчитай до пяти.
И закрой глаза.
И пусть дикие звери сжигают Нью-Йорк и Рим.
С тихим скрежетом падают небеса.
А мы держимся за руки.
И горим.
At the threshold war marched on.
The sky craved purity.
Do not have time to escape, faced with a war in the doorway.
Putting on a soldier's coat, rented crosses.
If you believe in the Lord, blood cannot be shed.
The train is at eight fifteen.
Sweden. Stockholm.
We are leaving,
leaving women and daughters.
Only in this train I met my love.
Turned a dove
and set off
following
for her.
Writes: "dear John,
here in Cleveland, it rains again.
Sparrows flock to the wet branches.
I prayed to St. Mary,
I believe -
you will not die
I hold your heart. It knocks on my chest. "
I sit on the ground, clutching a letter in my hand.
This pathetic piece of paper -
my sturdy iron shield.
I am immortal, as long as these letters are with me.
Surround me with his army
and every word
is burning.
Writes: '' John, today was a scary day.
A patient was admitted - practically not a tenant.
So much like you - it was painful to watch.
I lost a lot of blood, and everyone clutched at the cross.
He died in the afternoon, (like hundreds of the same before),
but I was so sick, shaking, as if I were shaking chills.
Promise, swear you'll come back to me alive.
I love you, John.
And I believe in your love. ''
We were sent to the wilds, here dampness, fog and cold.
They say that there was a city here, now - a lonely temple.
(It is said that everyone who was dear to you
leaving, leave a scar on the heart).
Behind his shoulders a gun hangs like the cross of Jesus.
After the first corpse vomited.
Now simply do not care.
I roll her amber beads in my fingers.
She is the only
what follows
fight.
*
She no longer writes.
Week goes by week.
A thousand miles away
from the arteries running blood.
Who will answer me
what is disgusting and worse? -
quit your homeland
or betray love?
*
Deserter is not easy to get into the city.
This damned Cleveland is in the grip of war.
(It is said that everyone who was dear to you
will surely turn his back on you.)
Old hospital, blown up a piece of wall.
The enemy, like a rat, filled every area.
[only if it were not,
did not have
of this war
we would live by the warm blue sea.
Lived
together]
On the doors of the basement - the lattice. Security is on duty.
All doctors and nurses are cornered like dogs.
Red-hot steel flies out of the throat of the revolver.
Her life, like scraps of meat, put on the scales.
Death is behind his back, gives ammunition.
Whispers quietly and sweetly: "I believe you will not die."
In my head, on repetition: “don't touch her, don't touch her”.
Only an echo from the walls flies away:
'all this is a lie' '.
*
Hello ghost
scared and trembling.
Fingers in the abrasions, scratch on the cheek.
I found you, found you in captivity,
my happiness.
Look at me.
Come to me.
The enemy is at the door.
Scratches the skin of the floor
slipped from the stub of his fingers checks.
It smells like bleach. And the gas eats up the throat.
Squeezes his temples with a dull aching pain.
Count to five.
And close your eyes.
And may wild beasts burn New York and Rome.
With a soft screech the heavens fall.
And we hold hands.
And we burn.
The sky craved purity.
Do not have time to escape, faced with a war in the doorway.
Putting on a soldier's coat, rented crosses.
If you believe in the Lord, blood cannot be shed.
The train is at eight fifteen.
Sweden. Stockholm.
We are leaving,
leaving women and daughters.
Only in this train I met my love.
Turned a dove
and set off
following
for her.
Writes: "dear John,
here in Cleveland, it rains again.
Sparrows flock to the wet branches.
I prayed to St. Mary,
I believe -
you will not die
I hold your heart. It knocks on my chest. "
I sit on the ground, clutching a letter in my hand.
This pathetic piece of paper -
my sturdy iron shield.
I am immortal, as long as these letters are with me.
Surround me with his army
and every word
is burning.
Writes: '' John, today was a scary day.
A patient was admitted - practically not a tenant.
So much like you - it was painful to watch.
I lost a lot of blood, and everyone clutched at the cross.
He died in the afternoon, (like hundreds of the same before),
but I was so sick, shaking, as if I were shaking chills.
Promise, swear you'll come back to me alive.
I love you, John.
And I believe in your love. ''
We were sent to the wilds, here dampness, fog and cold.
They say that there was a city here, now - a lonely temple.
(It is said that everyone who was dear to you
leaving, leave a scar on the heart).
Behind his shoulders a gun hangs like the cross of Jesus.
After the first corpse vomited.
Now simply do not care.
I roll her amber beads in my fingers.
She is the only
what follows
fight.
*
She no longer writes.
Week goes by week.
A thousand miles away
from the arteries running blood.
Who will answer me
what is disgusting and worse? -
quit your homeland
or betray love?
*
Deserter is not easy to get into the city.
This damned Cleveland is in the grip of war.
(It is said that everyone who was dear to you
will surely turn his back on you.)
Old hospital, blown up a piece of wall.
The enemy, like a rat, filled every area.
[only if it were not,
did not have
of this war
we would live by the warm blue sea.
Lived
together]
On the doors of the basement - the lattice. Security is on duty.
All doctors and nurses are cornered like dogs.
Red-hot steel flies out of the throat of the revolver.
Her life, like scraps of meat, put on the scales.
Death is behind his back, gives ammunition.
Whispers quietly and sweetly: "I believe you will not die."
In my head, on repetition: “don't touch her, don't touch her”.
Only an echo from the walls flies away:
'all this is a lie' '.
*
Hello ghost
scared and trembling.
Fingers in the abrasions, scratch on the cheek.
I found you, found you in captivity,
my happiness.
Look at me.
Come to me.
The enemy is at the door.
Scratches the skin of the floor
slipped from the stub of his fingers checks.
It smells like bleach. And the gas eats up the throat.
Squeezes his temples with a dull aching pain.
Count to five.
And close your eyes.
And may wild beasts burn New York and Rome.
With a soft screech the heavens fall.
And we hold hands.
And we burn.