В деревне Бог живет не по углам,
как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
и честно двери делит пополам.
В деревне Он - в избытке. В чугуне
Он варит по субботам чечевицу,
приплясывает сонно на огне,
подмигивает мне, как очевидцу.
Он изгороди ставит. Выдает
девицу за лесничего. И в шутку
устраивает вечный недолет
объездчику, стреляющему в утку.
Возможность же все это наблюдать,
к осеннему прислушиваясь свисту,
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне атеисту.
In the village, God does not live in corners,
as scoffers think, but everywhere.
He sanctifies the roof and dishes
and honestly divides the door in half.
In the village He is in abundance. In cast iron
He cooks lentils on Saturdays,
danced sleepily on fire,
winks at me as an eyewitness.
He puts the fence. Gives
a girl for a forest ranger. And for fun
suits an eternal undershoot
a ruffian shooting a duck.
The ability to see all this,
to the autumn listening to whistling,
the only, in general, grace,
available in the village atheist.