Что стоишь, качаясь, то-онкая рябина,
Головой склоняясь до самого тына,
Головой склоняясь до самого тына.
А через дорогу за рекой широкой
Так же одиноко дуб стоит высокий.
Как бы мне, рябине, к дубу перебраться,
Я б тогда не стала гнуться и качаться.
Тонкими ветвями я б к нему прижалась,
И с его листами день и ночь шепталась.
Но нельзя рябине к дубу перебраться,
Знать судьба такая век одной качаться,
Знать судьба такая век одной качаться
Why are you standing, swaying, like a tiny rowan tree,
Bowing his head to the very top,
Bowing his head to the very top.
And across the road across the wide river
The oak tree stands tall just as lonely.
How can I, a mountain ash tree, move to the oak tree?
Then I wouldn’t bend and sway.
I would press myself against him with thin branches,
And she whispered with his sheets day and night.
But the rowan tree cannot move to the oak tree,
Know the fate of such a century to swing,
Know the fate of such a century of one swing