* * *
II
где не чует зима под собой голубой колеи
собирает горячую кровь в ледяную посуду
спят под кедровыми крыльями сестры мои
зина и люда
где глаза у земли не просят пустых следов
где снегири рябина полозья рельсы
где от самой смерти лечили меня водой
ни живой ни мертвой
пропавшей без вести
что прозрачней света вдвойне холодней стекла
что на ветру шептала потом простыла
как я чужую молодость прожила
как я большую зиму в руках носила
* * *
II
Where winter does not feel like a blue rut
Collects hot blood in ice-cold dishes
Sleeping under the cedar wings of my sister
Zina and people
Where the eyes of the earth do not ask for empty tracks
Where bullfinches mountain ash rails rails
Where from the very death they treated me with water
Neither alive nor dead
Missing
Which is more transparent than doubly colder glass
That in the wind whispered then caught a cold
How I lived another's youth
How I wore a big winter in my arms