Lyrics Евг. Евтушенко - Облако в штанах. Часть 3 - В.Маяковский

Singer
Song title
Облако в штанах. Часть 3 - В.Маяковский
Date added
13.03.2021 | 23:20:31
Views 13
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect

The lyrics of the song are provided for your reference Евг. Евтушенко - Облако в штанах. Часть 3 - В.Маяковский, and also a translation of a song with a video or clip.

Ах, зачем это,
откуда это
в светлое весело
грязных кулачищ замах!

Пришла
и голову отчаянием занавесила
мысль о сумасшедших домах.

И -
как в гибель дредноута
от душащих спазм
бросаются в разинутый люк -
сквозь свой
до крика разодранный глаз
лез, обезумев, Бурлюк.
Почти окровавив исслезенные веки,
вылез,
встал,
пошел
и с нежностью, неожиданной в жирном человеке
взял и сказал:
"Хорошо!"
Хорошо, когда в желтую кофту
душа от осмотров укутана!
Хорошо,
когда брошенный в зубы эшафоту,
крикнуть:
"Пейте какао Ван-Гутена!"

И эту секунду,
бенгальскую,
громкую,
я ни на что б не выменял,
я ни на...

А из сигарного дыма
ликерною рюмкой
вытягивалось пропитое лицо Северянина.
Как вы смеете называться поэтом
и, серенький, чирикать, как перепел!
Сегодня
надо
кастетом
кроиться миру в черепе!

Вы,
обеспокоенные мыслью одной -
"изящно пляшу ли",-
смотрите, как развлекаюсь
я -
площадной
сутенер и карточный шулер.
От вас,
которые влюбленностью мокли,
от которых
в столетия слеза лилась,
уйду я,
солнце моноклем
вставлю в широко растопыренный глаз.

Невероятно себя нарядив,
пойду по земле,
чтоб нравился и жегся,
а впереди
на цепочке Наполеона поведу, как мопса.
Вся земля поляжет женщиной,
заерзает мясами, хотя отдаться;
вещи оживут -
губы вещины
засюсюкают:
"цаца, цаца, цаца!"

Вдруг
и тучи
и облачное прочее
подняло на небе невероятную качку,
как будто расходятся белые рабочие,
небу объявив озлобленную стачку.
Гром из-за тучи, зверея, вылез,
громадные ноздри задорно высморкая,
и небье лицо секунду кривилось
суровой гримасой железного Бисмарка.
И кто-то,
запутавшись в облачных путах,
вытянул руки к кафе -
и будто по-женски,
и нежный как будто,
и будто бы пушки лафет.

Вы думаете -
это солнце нежненько
треплет по щечке кафе?
Это опять расстрелять мятежников
грядет генерал Галифе!

Выньте, гулящие, руки из брюк -
берите камень, нож или бомбу,
а если у которого нету рук -
пришел чтоб и бился лбом бы!
Идите, голодненькие,
потненькие,
покорненькие,
закисшие в блохастом грязненьке!
Идите!
Понедельники и вторники
окрасим кровью в праздники!
Пускай земле под ножами припомнится,
кого хотела опошлить!

Земле,
обжиревшей, как любовница,
которую вылюбил Ротшильд!
Чтоб флаги трепались в горячке пальбы,
как у каждого порядочного праздника -
выше вздымайте, фонарные столбы,
окровавленные туши лабазников.

Изругивался,
вымаливался,
резал,
лез за кем-то
вгрызаться в бока.

На небе, красный, как марсельеза,
вздрагивал, околевая, закат.

Уже сумашествие.

Ничего не будет.

Ночь придет,
перекусит
и съест.
Видите -
небо опять иудит
пригоршнью обгрызанных предательством звезд?

Пришла.
Пирует Мамаем,
задом на город насев.
Эту ночь глазами не проломаем,
черную, как Азеф!

Ежусь, зашвырнувшись в трактирные углы,
вином обливаю душу и скатерть
и вижу:
в углу - глаза круглы,-
глазами в сердце въелась богоматерь.
Чего одаривать по шаблону намалеванному
сиянием трактирную ораву!
Видишь - опять
голгофнику оплеванному
предпочитают Варавву?
Может быть, нарочно я
в человечьем месиве
лицом никого не новей.
Я,
может быть,
самый красивый
из всех твоих сыновей.
Дай им,
заплесневшим в радости,
скорой смерти времени,
чтоб стали дети, должные подрасти,
мальчики - отцы,
девочки - забеременели.
И новым рожденным дай обрасти
пытливой сединой волхвов,
и придут они -
и будут детей крестить
именами моих стихов.

Я, воспевающий машину и Англию,
может быть, просто,
в самом обыкновенном Евангелии
тринадцатый апостол.
И когда мой голос
похабно ухает -
от часа к часу,
целые сутки,
может быть, Иисус Христос нюхает
моей души незабудки.
Oh why it is
where does it come from
In bright fun
Dirty eating shuffles!

Came
And the head of desperate curtained
Thought of crazy houses.

And -
as in the death of dreaded
from losing spasm
rushed into an open hatch -
Through your
before screaming
Les, distracial, ferry.
Almost overwhelmingly studied eyelids,
came out
got up,
gone
and with tenderness unexpected in a fatty man
I took and said:
"Okay!"
Good when in yellow sweater
Soul from inspections of Ukutana!
Okay,
When the scaffold abandoned in his teeth,
shout:
"Drink Cocao Wang Guten!"

And this second,
Bengali
loud
I did not replete anything
I am neither ...

And from cigar smoke
Liquor glass
The saturated face of Northerner was stretched.
How do you dare to be called a poet
And, sulfur, tweet, how quail!
Today
We need
Castet
Lit peace in the skull!

You,
concerned about one -
"Lie is elegantly", -
See how fun
I -
Square
Pimp and card Shuler.
From you,
who are Mokley Love,
from which
In the century, the tear flowed,
I'll leave
Sun Monochal
I will insert into widespread eyes.

Incredibly fit
I'll go on the ground,
So that I liked and got caught,
And ahead
On a chain of Napoleon will lead like pug.
The whole earth is a polarity of a woman,
makes meat, although surrender;
things come to life -
Lips of stuff
Saw dull:
"Tsats, Tsats, Tsats!"

Suddenly
and clouds
And cloudy other
raised an incredible swing in the sky
as if white workers diverge
The sky declares an embittered strike.
Thunder because of the clouds, animals, got out,
huge nostrils zadorny nymore,
and the sky face is curl a second
The harsh grimace of iron bismarck.
And someone,
confused in cloud
pulled hands to a cafe -
And as if female,
And gentle as if
And as if the guns will be boiled.

You think -
This is the sun is gentle
Treplet on the cheek cafe?
It is again shooting rebels
Common General Galife!

Remove, walking, hands from trousers -
Take a stone, a knife or bomb,
And if which has no hands -
I came to and beat his forehead!
Go hungry,
sweat
submissive,
Successful in Blochast dirty!
Go!
Mondays and Tuesdays
Color blood on holidays!
Let the land under the knife will not remember
Who wanted to shift!

Earth
Lodged like a mistress
which Rothschild wipe!
So that the flags were quenched in the fever of flips,
like every decent holiday -
Above greed, lamppost pillars,
Blooded carcasses of labaznikov.

Abruptly
squeezed
cut
lez for someone
Broke into the sides.

In the sky, red, like Marselyza,
He shuddered, near, sunset.

Already madness.

Nothing will happen.

The night will come,
Doves
and eat.
See -
Heaven again Judith
Hearing stitched by the betrayal of stars?

Came.
Mama sings
Back to the city of Show.
This night will not be broken through my eyes,
Black like Azeph!

Everybody, shelted in the innovation angles,
Wine pouring the soul and tablecloth
And I see:
In the corner - the eyes of the round, -
Eyes in the heart hung Godman.
What to give on the template of namuelo
Breakfast Tractured Orav!
See - Again
Golgotta getting glad
Prefer a woman?
Maybe purposeful i
In a man's messenger
The face of anyone is not new.
I,
may be,
the most beautiful
Of all your sons.
Give them
moldy in joy
Emergency death,
So that the children are due to grow up,
Boys - fathers
Girls - pregnant.
And new born give you
inquisitive seeding of mohaws,
And they will come -
And there will be children to baptize
The names of my poems.

I, chasing the car and England,
Maybe just
in the ordinary gospel
The thirteenth apostle.
And when my voice
Slakbno rustle -
from an hour to hour
the whole day,
Maybe Jesus Christ sniffs
My soul is forget-me-not.
Survey: Is the lyrics correct? Yes No