В Петербурге снег и непогода,
в Петербурге горестные мысли,
проживая больше год от года,
удивляться в Петербурге жизни.
Приезжать на Родину в карете,
приезжать на Родину в несчастьи,
приезжать на Родину для смерти,
умирать на Родине со страстью.
Умираешь, ну и Бог с тобою,
во гробу, как в колыбельке чистой,
привыкать на родине к любови,
привыкать на родине к убийству.
Боже мой, любимых, пережитых,
уничтожить хочешь -- уничтожишь,
подними мне руку для защиты,
если пощадить меня не можешь.
Если ты не хочешь. И не надо.
И в любви, испуганно ловимой,
поскользнись на родине и падай,
оказавшись во крови любимой.
Уезжать, бежать из Петербурга.
И всю жизнь летит до поворота,
до любви, до сна, до переулка
зимняя карета идиота.
In St. Petersburg, snow and bad weather,
in Petersburg, woeful thoughts,
living longer from year to year
wonder in Petersburg life.
Coming home in a carriage,
come home in misfortune
come home for death,
die at home with passion.
You die, well, and God is with you,
in a coffin, as in a clean crib,
get used to love at home,
get used to killing at home.
My God, loved ones, experienced
you want to destroy - you destroy,
raise me your hand for protection
if you can't spare me.
If you do not want. Do not need.
And in love, frightened by the catcher,
slip in your homeland and fall
caught in the blood of his beloved.
Leave, run from Petersburg.
And all life flies to the turn,
before love, before sleep, before the alley
winter carriage idiot.