Lyrics 8 Richard Wagner - Akt 2 - Szene 4 - Blick' ich umher in diesem edlen Kreise
Views
55
1 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference 8 Richard Wagner - Akt 2 - Szene 4 - Blick' ich umher in diesem edlen Kreise, and also a translation of a song with a video or clip.
Вольфрам
Здесь пред собой я вижу сонм героев:
мне этот блеск смущает дух и взор…
Так много мудрых, сильных, славой гордых, –
цветущий, стройный лес, могучий бор…
Невинной прелестью сияют жёны, –
благоуханных, юных роз венец…
Мне созерцанье очи опьяняет:
потупя их, невольно смолк певец. –
Средь ярких звёзд одной лишь вдохновляясь,
я на высоты устремляю взгляд:
мечты мои зажглись огнём священным
и набожно молитву ей творят…
И вот – открылся мне родник чудесный,
в него мой дух глядит, восторг тая:
в нём почерпнул я радость благодати, –
и сил живых полна душа моя…
Тех светлых струй я никогда не трону,
желаньем жадным не дерзну смутить:
за чистый ключ, источник счастья вечный,
до капли рад я сердца кровь пролить! –
Герои! Нет в моих словах искусства:
вот существо любви, святого чувства!
(Он садится)
Рыцари и дамы
(в сочувственном движении)
Ты прав! Ты прав! Прекрасна песнь твоя!
Тангейзер, словно пробуждаясь от сна: печать гордого своеволия на его лице сменяется выражением восторга, – он устремляет вдохновенный взор в пространство. Лёгкое дрожание его руки, бессознательно перебирающей струны арфы, и демоническая улыбка на устах показывают, что неведомые чары овладевают им. Когда он, словно проснувшись, энергично ударяет по струнам, – вся его внешность обнаруживает, что он почти уже не сознаёт, где находится, – что он не думает боле о Елизавете.
Тангейзер
О, Вольфрам, в этой песне томной
ты исказил любви закон!
Когда бы мир лишь робко жаждал, –
поверь, давно иссяк бы он!
Склонясь пред Богом, ввысь возденьте очи, –
к небесной дали, к звёздам тайной ночи:
молитесь этим чудесам, –
их не постичь вовеки нам! –
Но что к прикосновенью склонно,
то нас всегда к себе влечёт;
что рождено от той же плоти,
то мягкой формой к телу льнёт! –
Родник блаженных наслаждений,
желанья смелость награди!
Неиссякаем ключ отрадный,
как вечна страсть в моей груди!
Да, чтоб огонь горел мне вечно,
ты услаждай меня, струя! –
Так знай же, Вольфрам, вот в чём сущность
любви бессмертной вижу я!
Всеобщее изумление. На лице Елизаветы отражается борьба чувств, – её восхищение смешивается с робким удивлением. – Быстро и гневно встаёт Битерольф.
Здесь пред собой я вижу сонм героев:
мне этот блеск смущает дух и взор…
Так много мудрых, сильных, славой гордых, –
цветущий, стройный лес, могучий бор…
Невинной прелестью сияют жёны, –
благоуханных, юных роз венец…
Мне созерцанье очи опьяняет:
потупя их, невольно смолк певец. –
Средь ярких звёзд одной лишь вдохновляясь,
я на высоты устремляю взгляд:
мечты мои зажглись огнём священным
и набожно молитву ей творят…
И вот – открылся мне родник чудесный,
в него мой дух глядит, восторг тая:
в нём почерпнул я радость благодати, –
и сил живых полна душа моя…
Тех светлых струй я никогда не трону,
желаньем жадным не дерзну смутить:
за чистый ключ, источник счастья вечный,
до капли рад я сердца кровь пролить! –
Герои! Нет в моих словах искусства:
вот существо любви, святого чувства!
(Он садится)
Рыцари и дамы
(в сочувственном движении)
Ты прав! Ты прав! Прекрасна песнь твоя!
Тангейзер, словно пробуждаясь от сна: печать гордого своеволия на его лице сменяется выражением восторга, – он устремляет вдохновенный взор в пространство. Лёгкое дрожание его руки, бессознательно перебирающей струны арфы, и демоническая улыбка на устах показывают, что неведомые чары овладевают им. Когда он, словно проснувшись, энергично ударяет по струнам, – вся его внешность обнаруживает, что он почти уже не сознаёт, где находится, – что он не думает боле о Елизавете.
Тангейзер
О, Вольфрам, в этой песне томной
ты исказил любви закон!
Когда бы мир лишь робко жаждал, –
поверь, давно иссяк бы он!
Склонясь пред Богом, ввысь возденьте очи, –
к небесной дали, к звёздам тайной ночи:
молитесь этим чудесам, –
их не постичь вовеки нам! –
Но что к прикосновенью склонно,
то нас всегда к себе влечёт;
что рождено от той же плоти,
то мягкой формой к телу льнёт! –
Родник блаженных наслаждений,
желанья смелость награди!
Неиссякаем ключ отрадный,
как вечна страсть в моей груди!
Да, чтоб огонь горел мне вечно,
ты услаждай меня, струя! –
Так знай же, Вольфрам, вот в чём сущность
любви бессмертной вижу я!
Всеобщее изумление. На лице Елизаветы отражается борьба чувств, – её восхищение смешивается с робким удивлением. – Быстро и гневно встаёт Битерольф.
Tungsten
Here before me I see a host of heroes:
I am embarrassed by this brilliance of the spirit and eyes ...
So many wise, strong, glory proud, -
blooming, slender forest, mighty forest ...
Wives shine with innocent beauty, -
fragrant, young roses crown ...
To me the contemplation of the eyes is intoxicating:
dropping them, unwittingly silent singer. -
Among the bright stars of one only inspired
I look at the heights:
my dreams lit with fire sacred
and piously her prayer is done ...
And then - a wonderful spring opened to me,
my spirit gazes into it, delight thawing:
I learned the joy of grace in him
and the strength of the living is filled with my soul ...
Those light streams I will never touch
Wish greedy not dare to confuse:
for the clean key, the source of happiness is eternal,
I am glad to shed blood in my heart! -
Heroes! There is no art in my words:
here is a being of love, a holy feeling!
(He sits down)
Knights and ladies
(in sympathetic movement)
You're right! You're right! Beautiful is your song!
Tannhauser, as if awakening from sleep: the seal of proud self-will on his face gives way to an expression of delight - he directs an inspired look into space. The slight trembling of his hand, unconsciously chasing harp strings, and the demonic smile on his lips show that an unknown spell seizes him. When he, as if waking up, vigorously strikes the strings, his entire appearance reveals that he is almost no longer conscious of where he is, that he does not think more of Elizabeth.
Tannhauser
Oh, Wolfram, in this song languid
you distorted the law of love!
When the world only timidly craved, -
Believe me, he would have dried up long ago!
Bowing down before God, raise your eyes high, -
to the heavenly distance, to the stars of the secret night:
pray to these wonders
never understand them forever to us! -
But what about touch is
it always attracts us to itself;
that is born of the same flesh,
then a soft form to the body clings! -
Spring of blissful pleasures
Wishes courage reward!
Inexhaustible key is gratifying
how passion is eternal in my chest!
Yes, that the fire burned me forever,
you delight me, jet! -
Know then, Wolfram, that is the essence
I see immortal love!
Universal amazement. On the face of Elizabeth reflects the struggle of feelings, - her admiration is mixed with timid surprise. - Biterolf rises quickly and angrily.
Here before me I see a host of heroes:
I am embarrassed by this brilliance of the spirit and eyes ...
So many wise, strong, glory proud, -
blooming, slender forest, mighty forest ...
Wives shine with innocent beauty, -
fragrant, young roses crown ...
To me the contemplation of the eyes is intoxicating:
dropping them, unwittingly silent singer. -
Among the bright stars of one only inspired
I look at the heights:
my dreams lit with fire sacred
and piously her prayer is done ...
And then - a wonderful spring opened to me,
my spirit gazes into it, delight thawing:
I learned the joy of grace in him
and the strength of the living is filled with my soul ...
Those light streams I will never touch
Wish greedy not dare to confuse:
for the clean key, the source of happiness is eternal,
I am glad to shed blood in my heart! -
Heroes! There is no art in my words:
here is a being of love, a holy feeling!
(He sits down)
Knights and ladies
(in sympathetic movement)
You're right! You're right! Beautiful is your song!
Tannhauser, as if awakening from sleep: the seal of proud self-will on his face gives way to an expression of delight - he directs an inspired look into space. The slight trembling of his hand, unconsciously chasing harp strings, and the demonic smile on his lips show that an unknown spell seizes him. When he, as if waking up, vigorously strikes the strings, his entire appearance reveals that he is almost no longer conscious of where he is, that he does not think more of Elizabeth.
Tannhauser
Oh, Wolfram, in this song languid
you distorted the law of love!
When the world only timidly craved, -
Believe me, he would have dried up long ago!
Bowing down before God, raise your eyes high, -
to the heavenly distance, to the stars of the secret night:
pray to these wonders
never understand them forever to us! -
But what about touch is
it always attracts us to itself;
that is born of the same flesh,
then a soft form to the body clings! -
Spring of blissful pleasures
Wishes courage reward!
Inexhaustible key is gratifying
how passion is eternal in my chest!
Yes, that the fire burned me forever,
you delight me, jet! -
Know then, Wolfram, that is the essence
I see immortal love!
Universal amazement. On the face of Elizabeth reflects the struggle of feelings, - her admiration is mixed with timid surprise. - Biterolf rises quickly and angrily.