Домик маленький, шесть соток, садоводство.
Крыша ржавая, сарай из трёх досок.
Яблоня под яблоками гнётся.
И две пары, из пяти носок.
Сохнут на верёвке у сарая.
Рукомойник из бутылки Sprit-a.
Кот лежит на солнце, загорает.
До весны, не простоит сарай то.
Собирала в огороде мать.
Красную смородину.
Снова сын уехал, воевать.
Умирать за родину.
Покосился, скособочился осевши.
Проволокой прикрученный забор.
На фотообоях вид нездешний.
Солнцем залитых, чьих то снежных гор.
Старый кот, по имени Василий.
Болен, но ведь жив еще пока.
И плывут, по небу над Россией.
А то ли тучи, то ли облака.
Собирала в огороде мать.
Красную смородину.
Снова сын уехал, воевать.
Умирать за родину.
Собирала в огороде мать.
Красную смородину.
Снова сын уехал, воевать.
Умирать за родину.
The house is small, six acres, gardening.
The roof is rusty, a shed of three boards.
The apple tree is bending under the apples.
And two pairs, out of five socks.
Dry on the rope at the barn.
The Akraton from the bottle of Sprit-a.
The cat lies in the sun, sunbathes.
Until spring, the barn does not stand.
Gathering a mother in the garden.
Red currant.
Again, the son left, to fight.
Die for the homeland.
He squinted, squinted.
Wire screwed fence.
On the murals, the view is unhealthy.
The sun flooded, someone's snow mountains.
Old cat, named Vasily.
I am sick, but still alive.
And they float, in the sky over Russia.
And either clouds, or clouds.
Gathering a mother in the garden.
Red currant.
Again, the son left, to fight.
Die for the homeland.
Gathering a mother in the garden.
Red currant.
Again, the son left, to fight.
Die for the homeland.