Lyrics - Тимур Шаов - - Снежный человек
Views
100
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference - Тимур Шаов - - Снежный человек, and also a translation of a song with a video or clip.
Снежный человек
Слова: Т. Шаов
Исп.: Тимур Шаов
Полюбили люди горы, как осатанели.
Едут в Альпы, лезут в Анды, прутся в Пиренеи.
Гималаи истоптали, по Тибету рыщут,
Накурившися гашиша, Шамбалу все ищут.
Рерих-Мерих — я не знаю, на Эверест не лазил,
Но чудес, как и барашков, больше на Кавказе.
Как-то, будучи нетрезвым, я в горах слонялся
И со снежным человеком мирно повстречался.
Мы с ним сели на пенечек, хлопнули по рюмке
За знакомство, за природу, за любовь к науке.
Жаловался: выпить не с кем — кабаны и туры
Только хрюкают и гадят, никакой культуры!
Тяжело ему без женщин, снежных женщин мало.
Говорит, что плоть бунтует, а рука устала.
Спрашивал про нашу жизнь — что такое город?
Правда ли, что умер Сталин, кто такой Киркоров?
На ученых обижался: тычут в меня пальцем,
Обзовут то обезьяной, то неандертальцем.
Не терплю, говорит, ученых — огурцов моченых,
На носу, говорит, вертел я всех твоих ученых.
Провели мы change, что значит — сделали обмены:
Он меня снабдил женьшенем, я его — пургеном.
Под конец совсем нажрался: рыл себе могилу,
Почему-то пел «Семь сорок» и «Хава нагилу».
Мы плясали с ним лезгинку, обнявшись по-братски,
Как-никак — мы оба лица национальности кавказской.
Он кричал: «На эту глушь я молодость угрохал!
Забери меня отсюда, друг ты мой, Тимоха!»
Я забрал его в поселок, он привык, не ноет.
Мужики его прозвали «Вася-гуманоид».
Щас работает завскладом, даже начал бриться.
Приезжайте, девки, в гости, хочет он жениться.
Слова: Т. Шаов
Исп.: Тимур Шаов
Полюбили люди горы, как осатанели.
Едут в Альпы, лезут в Анды, прутся в Пиренеи.
Гималаи истоптали, по Тибету рыщут,
Накурившися гашиша, Шамбалу все ищут.
Рерих-Мерих — я не знаю, на Эверест не лазил,
Но чудес, как и барашков, больше на Кавказе.
Как-то, будучи нетрезвым, я в горах слонялся
И со снежным человеком мирно повстречался.
Мы с ним сели на пенечек, хлопнули по рюмке
За знакомство, за природу, за любовь к науке.
Жаловался: выпить не с кем — кабаны и туры
Только хрюкают и гадят, никакой культуры!
Тяжело ему без женщин, снежных женщин мало.
Говорит, что плоть бунтует, а рука устала.
Спрашивал про нашу жизнь — что такое город?
Правда ли, что умер Сталин, кто такой Киркоров?
На ученых обижался: тычут в меня пальцем,
Обзовут то обезьяной, то неандертальцем.
Не терплю, говорит, ученых — огурцов моченых,
На носу, говорит, вертел я всех твоих ученых.
Провели мы change, что значит — сделали обмены:
Он меня снабдил женьшенем, я его — пургеном.
Под конец совсем нажрался: рыл себе могилу,
Почему-то пел «Семь сорок» и «Хава нагилу».
Мы плясали с ним лезгинку, обнявшись по-братски,
Как-никак — мы оба лица национальности кавказской.
Он кричал: «На эту глушь я молодость угрохал!
Забери меня отсюда, друг ты мой, Тимоха!»
Я забрал его в поселок, он привык, не ноет.
Мужики его прозвали «Вася-гуманоид».
Щас работает завскладом, даже начал бриться.
Приезжайте, девки, в гости, хочет он жениться.
Big Foot
Words: T. Shaov
Ex: Timur Shavov
The people of the mountain fell in love, as they were besieged.
They go to the Alps, climb into the Andes, and rush to the Pyrenees.
The Himalayas trampled down, they scour the Tibet,
Smoked hashish, Shambhala is all looking.
Roerich-Merich - I do not know, Everest did not climb,
But miracles, like lambs, are more in the Caucasus.
Somehow, being drunk, I loitered in the mountains
And he met a snowman peacefully.
We sat down on a scroll, slapped on a glass
For acquaintance, for nature, for the love of science.
Complained: there is nobody to drink - boars and tours
Only grunt and shit, no culture!
It is hard for him without women, there are not many snow women.
He says that the flesh is rebelling, and the hand is tired.
Asked about our life - what is a city?
Is it true that Stalin died, who is Kirkorov?
He took offense at scientists: they poked a finger at me,
Call it a monkey, then a Neanderthal man.
I do not tolerate, they say, scientists - cucumbers,
On the nose, he says, I turned all your scientists.
We made a change, which means - exchanges were made:
He supplied me with ginseng, I'm his - a powder.
In the end, he really got drunk: he dug his own grave,
For some reason he sang "Seven Forty" and "Khava Nagila".
We danced with him lezginka, embraced in a brotherly way,
After all, we are both people of Caucasian nationality.
He shouted: "In this wilderness I was threatening my youth!
Take me away from here, my friend, Timokha! "
I took him to the village, he got used to it, he does not whine.
Men called him "Vasya-humanoid."
Right now it works as a warehouse manager, even began to shave.
Come, girls, to visit, he wants to get married.
Words: T. Shaov
Ex: Timur Shavov
The people of the mountain fell in love, as they were besieged.
They go to the Alps, climb into the Andes, and rush to the Pyrenees.
The Himalayas trampled down, they scour the Tibet,
Smoked hashish, Shambhala is all looking.
Roerich-Merich - I do not know, Everest did not climb,
But miracles, like lambs, are more in the Caucasus.
Somehow, being drunk, I loitered in the mountains
And he met a snowman peacefully.
We sat down on a scroll, slapped on a glass
For acquaintance, for nature, for the love of science.
Complained: there is nobody to drink - boars and tours
Only grunt and shit, no culture!
It is hard for him without women, there are not many snow women.
He says that the flesh is rebelling, and the hand is tired.
Asked about our life - what is a city?
Is it true that Stalin died, who is Kirkorov?
He took offense at scientists: they poked a finger at me,
Call it a monkey, then a Neanderthal man.
I do not tolerate, they say, scientists - cucumbers,
On the nose, he says, I turned all your scientists.
We made a change, which means - exchanges were made:
He supplied me with ginseng, I'm his - a powder.
In the end, he really got drunk: he dug his own grave,
For some reason he sang "Seven Forty" and "Khava Nagila".
We danced with him lezginka, embraced in a brotherly way,
After all, we are both people of Caucasian nationality.
He shouted: "In this wilderness I was threatening my youth!
Take me away from here, my friend, Timokha! "
I took him to the village, he got used to it, he does not whine.
Men called him "Vasya-humanoid."
Right now it works as a warehouse manager, even began to shave.
Come, girls, to visit, he wants to get married.