Нечего больше терять,
некому больше верить.
Над рекою нот поле,
в моей голове туман.
И мне остаётся обнять лишь себя самого,
и встретить на пороге рассвет.
Пока он льёт свой горький экран. (?)
Горе бешено пляшет, в истерике бьётся.
И кричит, и не может покоя найти.
Но никто не придёт, нет, никто не вернётся, (2)
никто никогда ни за что не простит.
И не смей напевать свою вечную.
Довольно, я устал, мне хватило сполна,
ты опять за своё, я опять покалечен.
Для тебя – Селена,
для меня - седина .
Но ты не дремлешь, не спишь,
ты всё пьёшь мою кровь.
Ты не слышишь меня,
нет, ты точно не слышишь.
С твоих песен порой люди прощаются с крышей
и, что хуже того, люди бросаются с крыш.
Nothing more to lose,
there is no one else to believe.
Over the river is the music field,
in my head the fog.
And it remains for me to embrace only myself,
and meet on the threshold of dawn.
While he is pouring his bitter screen. (?)
Grief furiously dances, in hysterics beats.
He screams and can not find peace.
But no one will come, no, no one will return, (2)
no one will ever forgive for anything.
And do not you dare sing your eternal.
Enough, I was tired, I had enough in full,
you are again for your own, I am again maimed.
For you - Selena,
for me it is gray.
But you do not doze, do not sleep,
you're all drinking my blood.
You do not hear me,
no, you just do not hear.
With your songs sometimes people say goodbye to the roof
and, worse, people are rushing from the roofs.