I live in a place where the horizon rises up to meet the sky
And a dead lake lies fallow underneath a burning sun
In the houses people dream what life would be like without a tally
In the houses people dream what life would be like shadowless
In the houses people dream, they dream, they dream
Cities by dead lakes and a million miles of barbed wire
Come to the altar and lay down your numb consecration
Sorrow, desolation
Sorrow, desolation
There’s no shelter for me in the halls of the righteous
All preserved corpses and mummified dancers
They are all gentlemen
They only kill by common consent
Everywhere I look all I see is famine
A famine of form instead of feeling
Everywhere I look all I see are blanched bones
And a loud starvation that drowns out the cries of the holy
There’s no shelter for me in the halls of the righteous
They’re too busy anointing themselves in their finest
After all, they’re gentlemen
They only kill by common consent
They are all gentlemen
They only kill by common consent
She stands like the statue of a deer in the moonlight
Listening to the sound of a faraway band only she can hear
The wind pours down the canyons to the lakeshore
And the ancient trumpets cry
Mute applause and no perception
No perception of these mountains upon mountains
Я живу в месте, где горизонт поднимается, чтобы встретить небо
И мертвое озеро лежит под палящим солнцем
В домах люди мечтают, какой будет жизнь без подсчета
В домах люди мечтают, какой будет жизнь без тени
В домах люди мечтают, они мечтают, они мечтают
Города у мертвых озер и миллион миль колючей проволоки
Приди к алтарю и сложи свое оцепенение
Печаль, запустение
Печаль, запустение
Для меня нет приюта в залах праведников
Все сохранившиеся трупы и мумифицированные танцоры
Они все господа
Они убивают только по общему согласию
Куда бы я ни посмотрел, я вижу только голод
Голод формы вместо чувства
Куда бы я ни посмотрел, везде видят побледневшие кости
И громкий голод, который заглушает крики святых
Для меня нет приюта в залах праведников
Они слишком заняты, помазывая себя в своих лучших проявлениях
В конце концов, они господа
Они убивают только по общему согласию
Они все господа
Они убивают только по общему согласию
Она стоит как статуя оленя в лунном свете
Слушая звук далекой группы, только она может слышать
Ветер льет по каньонам к берегу озера
И древние трубы плачут
Тихие аплодисменты и отсутствие восприятия
Нет восприятия этих гор на горы