Lyrics Slim ft. Костя Бес, Кот Балу. - Зимние Мысли
Views
68
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Slim ft. Костя Бес, Кот Балу. - Зимние Мысли, and also a translation of a song with a video or clip.
Slim:
На прогулке в детском саду меня воткнули головой в сугроб.
Миша изучал дзюдо, мороз кладет узоры на стекло.
И я люблю тепло и ненавижу холод. Синяя пихора и варежки на резинке.
Зимой я носил только такой прикид.
Частенько цеплял бронхит и играл в царя горы.
А в фильмах всех делил на хороших и плохих.
На Новый год я ждал папу, но папа не приходил
Ни в год Тигра, ни в год Дракона, ни в год Змеи.
Хотел бы я это изменить? Даже не знаю.
Ведь кто-то так решил, значит такие правила.
Мне подарили аргамак, а по телику гонки в Монако.
Я нашел пару горок и устраивал ралли по оврагу.
Сейчас зима для меня уже не та:
Шиномонтаж и отсутствие светового дня.
Братан, плесни коньяка и давай слепим снеговика,
Но не из того первого снега,
От которого по утрам так сильно слепит светом.
Весь двор в белом. Январь берет разбег. Пуховик с мехом.
И вместо кед желтые Тимберленды на левой и правой ноге.
Это не про белое гетто. Хлопья гнут ветки.
На Новый год шампанское, оливье.
Родился в январе 81-го, в день смерти Ленина.
Ты растопи баньку, а мы прихватим веник.
If тазик застрял под елью, достелим на оленях.
Декабрь сменит календаря числа,
Хруст под подошвой мне так знаком.
Трудно оставить забытыми мысли,
Листая потертый фотоальбом.
Декабрь дарит улыбку.
Что накопилось на запись в микро.
Кроны деревьев замело не пылью.
Зимние мысли стучатся в дом.
Menace Society:
Белые варежки, колючий шарф, шапка с пумпоном,
Ватные штаны. Шибутный взгляд прятал за капюшоном.
С третьего звонка до класса ложка сиропа от кашля.
Повзрослеть можно, но мне нет мазы становиться старше.
Что дальше? Декабрь сменит календаря числа.
Очередной Новый год, деду от адресатов письма.
Достойно себя вести не было сложной задачей,
Иначе не как учитель поправлял отличника.
Каждый процент оценен: от оливье до похмелья,
От узоров на стекле до крепкого чая с вареньем.
На лыжах, с санками за спиной, варежки на резинке
Строил замки возле дома - получалось как с картинки.
В моей комнате неаккуратно фото тонким скотчем креплю
И сейчас плакаты увы не могу закончить.
Ждем ночи, двенадцати часов что без пяти,
Поднять бокалы, поздравить, обнять всех, кто в кругу семьи.
А где-то тихо-тихо, трек играет а фоне,
Шебуршит старый винил, тает снежинка в ладони.
До сих пор сбываются мечты. И ночь длиннее дня.
Зимние мысли в памяти я вспомню, трепетно храня.
Костя Бес:
В детстве, с декабря и по начало марта,
Я передвигался исключительно в советских санках.
И было все равно, что может наказать нас мамка.
Гуляли допоздна в чужих районах без оглядки.
Потом до дома есть варенье ложками из банки.
В деревне строго валенки и теплые носки,
Чтоб не болела голова потом у бабушки,
Как вылечить меня за 200 километров от Москвы.
Мы не носили телефоны и не смотрели на часы:
И так все знали, где меня найти.
В школе прогуливал уроки: руки в карманы,
С улыбкой на лице по городу походкой плавной.
Было здорово тогда зимой года 95-го:
С сосулек капало, капало.
И на коньках по парку в сугроб с разбегу мягко так,
Потом наутро мятный чай без сахара.
Часами пропадали за приставками,
Пепси-колу пили только лишь по праздникам.
Конечно фильмы американские разные там
И левый Nike на рынке у кавказца.
Вот теперь то я чувствую разницу:
Снег стал грязным, и с ним играются не только дети,
Но в этом треке не про это, не про это.
Декабрь сменит календаря числа,
Хруст под подошвой мне так знаком.
Трудно оставить забытыми мысли,
Листая потертый фотоальбом.
Декабрь дарит улыбку.
Что накопилось на запись в микро.
Кроны деревьев замело не пылью.
Зимние мысли стучатся в дом.
На прогулке в детском саду меня воткнули головой в сугроб.
Миша изучал дзюдо, мороз кладет узоры на стекло.
И я люблю тепло и ненавижу холод. Синяя пихора и варежки на резинке.
Зимой я носил только такой прикид.
Частенько цеплял бронхит и играл в царя горы.
А в фильмах всех делил на хороших и плохих.
На Новый год я ждал папу, но папа не приходил
Ни в год Тигра, ни в год Дракона, ни в год Змеи.
Хотел бы я это изменить? Даже не знаю.
Ведь кто-то так решил, значит такие правила.
Мне подарили аргамак, а по телику гонки в Монако.
Я нашел пару горок и устраивал ралли по оврагу.
Сейчас зима для меня уже не та:
Шиномонтаж и отсутствие светового дня.
Братан, плесни коньяка и давай слепим снеговика,
Но не из того первого снега,
От которого по утрам так сильно слепит светом.
Весь двор в белом. Январь берет разбег. Пуховик с мехом.
И вместо кед желтые Тимберленды на левой и правой ноге.
Это не про белое гетто. Хлопья гнут ветки.
На Новый год шампанское, оливье.
Родился в январе 81-го, в день смерти Ленина.
Ты растопи баньку, а мы прихватим веник.
If тазик застрял под елью, достелим на оленях.
Декабрь сменит календаря числа,
Хруст под подошвой мне так знаком.
Трудно оставить забытыми мысли,
Листая потертый фотоальбом.
Декабрь дарит улыбку.
Что накопилось на запись в микро.
Кроны деревьев замело не пылью.
Зимние мысли стучатся в дом.
Menace Society:
Белые варежки, колючий шарф, шапка с пумпоном,
Ватные штаны. Шибутный взгляд прятал за капюшоном.
С третьего звонка до класса ложка сиропа от кашля.
Повзрослеть можно, но мне нет мазы становиться старше.
Что дальше? Декабрь сменит календаря числа.
Очередной Новый год, деду от адресатов письма.
Достойно себя вести не было сложной задачей,
Иначе не как учитель поправлял отличника.
Каждый процент оценен: от оливье до похмелья,
От узоров на стекле до крепкого чая с вареньем.
На лыжах, с санками за спиной, варежки на резинке
Строил замки возле дома - получалось как с картинки.
В моей комнате неаккуратно фото тонким скотчем креплю
И сейчас плакаты увы не могу закончить.
Ждем ночи, двенадцати часов что без пяти,
Поднять бокалы, поздравить, обнять всех, кто в кругу семьи.
А где-то тихо-тихо, трек играет а фоне,
Шебуршит старый винил, тает снежинка в ладони.
До сих пор сбываются мечты. И ночь длиннее дня.
Зимние мысли в памяти я вспомню, трепетно храня.
Костя Бес:
В детстве, с декабря и по начало марта,
Я передвигался исключительно в советских санках.
И было все равно, что может наказать нас мамка.
Гуляли допоздна в чужих районах без оглядки.
Потом до дома есть варенье ложками из банки.
В деревне строго валенки и теплые носки,
Чтоб не болела голова потом у бабушки,
Как вылечить меня за 200 километров от Москвы.
Мы не носили телефоны и не смотрели на часы:
И так все знали, где меня найти.
В школе прогуливал уроки: руки в карманы,
С улыбкой на лице по городу походкой плавной.
Было здорово тогда зимой года 95-го:
С сосулек капало, капало.
И на коньках по парку в сугроб с разбегу мягко так,
Потом наутро мятный чай без сахара.
Часами пропадали за приставками,
Пепси-колу пили только лишь по праздникам.
Конечно фильмы американские разные там
И левый Nike на рынке у кавказца.
Вот теперь то я чувствую разницу:
Снег стал грязным, и с ним играются не только дети,
Но в этом треке не про это, не про это.
Декабрь сменит календаря числа,
Хруст под подошвой мне так знаком.
Трудно оставить забытыми мысли,
Листая потертый фотоальбом.
Декабрь дарит улыбку.
Что накопилось на запись в микро.
Кроны деревьев замело не пылью.
Зимние мысли стучатся в дом.
Slim:
On a walk in kindergarten, I was shoved my head into a snowdrift.
Misha studied judo, frost puts patterns on the glass.
And I love the heat and hate the cold. Blue pikhora and mittens with elastic.
In winter, I wore just such an outfit.
Often clings to bronchitis and played the king of the hill.
And in the films he divided everyone into good and bad.
On New Year's, I was waiting for my father, but my father did not come
Not in the year of the Tiger, nor in the year of the Dragon, nor in the year of the Snake.
Would I like to change that? I do not even know.
After all, someone so decided, then such rules.
They gave me argamak, and on tv race in Monaco.
I found a couple of slides and arranged a rally on a ravine.
Now winter is not the same for me:
Tire and lack of daylight.
Bro, mold brandy and let's blind snowman,
But not from that first snow,
From which in the morning so blindingly light.
The whole yard is white. January takes a run. Down jacket with fur.
And instead of sneakers yellow Timberlands on the left and right foot.
This is not about the white ghetto. Flakes bend branches.
At the New Year champagne, Olivier.
Born in January 81st, on the day of Lenin's death.
You melt the bathhouse, and we grab a broom.
If the basin is stuck under the spruce, we will finish on the deer.
December will change the calendar number
The crunch under the sole is so familiar to me.
It's hard to leave thoughts forgotten,
Leafing through a shabby photo album.
December gives a smile.
What has accumulated on the record in the micro.
The crowns of the trees are not covered with dust.
Winter thoughts are knocking at home.
Menace Society:
White mittens, prickly scarf, hat with pumpkin,
Cotton pants. Shibutny eyes hid behind the hood.
From the third bell to the class spoon of cough syrup.
You can grow up, but I do not have a maz to get older.
What's next? December will change the calendar number.
Another New Year, grandfather from the addressees of the letter.
Worthy of behaving was not a difficult task
Otherwise, not as a teacher corrected an excellent student.
Every percentage is estimated: from Olivier to hangover,
From patterns on the glass to strong tea with jam.
On skis, with a sled behind, mittens with elastic
He built locks near the house - it turned out as from the picture.
In my room inaccurately photo with thin scotch tape
And now, alas, posters can not finish.
We are waiting for the night, twelve o'clock what is five minutes to
Raise glasses, congratulate, hug everyone in the family.
And somewhere quietly, the track plays in the background,
It whispers old vinyl, the snowflake melts in the palm of your hand.
Until now, dreams come true. And the night is longer than the day.
Winter thoughts in memory, I remember, anxiously keeping.
Kostya Bes:
In childhood, from December to the beginning of March,
I moved exclusively in Soviet sledges.
And it was all the same that the mother could punish us.
We walked late into foreign areas without looking back.
Then home to eat jam with spoons from the jar.
In the village strictly boots and warm socks,
So as not to have a headache after grandmother,
How to cure me 200 kilometers from Moscow.
We did not carry telephones and did not look at our watches:
And so everyone knew where to find me.
In school, skipped lessons: hands in his pockets,
With a smile on his face in the city gait smooth.
It was great then in the winter of the year 95:
With icicles dripped, dripped.
And skating in the park in a snowdrift with a run smoothly so
Then the next morning mint tea without sugar.
For hours disappeared for consoles,
Pepsi-cola drank only on holidays.
Of course the films are American different there
And the left Nike in the Caucasian market.
Now I feel the difference:
The snow has become dirty, and not only children play with it,
But in this track is not about it, not about it.
December will change the calendar number
The crunch under the sole is so familiar to me.
It's hard to leave thoughts forgotten,
Leafing through a shabby photo album.
December gives a smile.
What has accumulated on the record in the micro.
The crowns of the trees are not covered with dust.
Winter thoughts are knocking at home.
On a walk in kindergarten, I was shoved my head into a snowdrift.
Misha studied judo, frost puts patterns on the glass.
And I love the heat and hate the cold. Blue pikhora and mittens with elastic.
In winter, I wore just such an outfit.
Often clings to bronchitis and played the king of the hill.
And in the films he divided everyone into good and bad.
On New Year's, I was waiting for my father, but my father did not come
Not in the year of the Tiger, nor in the year of the Dragon, nor in the year of the Snake.
Would I like to change that? I do not even know.
After all, someone so decided, then such rules.
They gave me argamak, and on tv race in Monaco.
I found a couple of slides and arranged a rally on a ravine.
Now winter is not the same for me:
Tire and lack of daylight.
Bro, mold brandy and let's blind snowman,
But not from that first snow,
From which in the morning so blindingly light.
The whole yard is white. January takes a run. Down jacket with fur.
And instead of sneakers yellow Timberlands on the left and right foot.
This is not about the white ghetto. Flakes bend branches.
At the New Year champagne, Olivier.
Born in January 81st, on the day of Lenin's death.
You melt the bathhouse, and we grab a broom.
If the basin is stuck under the spruce, we will finish on the deer.
December will change the calendar number
The crunch under the sole is so familiar to me.
It's hard to leave thoughts forgotten,
Leafing through a shabby photo album.
December gives a smile.
What has accumulated on the record in the micro.
The crowns of the trees are not covered with dust.
Winter thoughts are knocking at home.
Menace Society:
White mittens, prickly scarf, hat with pumpkin,
Cotton pants. Shibutny eyes hid behind the hood.
From the third bell to the class spoon of cough syrup.
You can grow up, but I do not have a maz to get older.
What's next? December will change the calendar number.
Another New Year, grandfather from the addressees of the letter.
Worthy of behaving was not a difficult task
Otherwise, not as a teacher corrected an excellent student.
Every percentage is estimated: from Olivier to hangover,
From patterns on the glass to strong tea with jam.
On skis, with a sled behind, mittens with elastic
He built locks near the house - it turned out as from the picture.
In my room inaccurately photo with thin scotch tape
And now, alas, posters can not finish.
We are waiting for the night, twelve o'clock what is five minutes to
Raise glasses, congratulate, hug everyone in the family.
And somewhere quietly, the track plays in the background,
It whispers old vinyl, the snowflake melts in the palm of your hand.
Until now, dreams come true. And the night is longer than the day.
Winter thoughts in memory, I remember, anxiously keeping.
Kostya Bes:
In childhood, from December to the beginning of March,
I moved exclusively in Soviet sledges.
And it was all the same that the mother could punish us.
We walked late into foreign areas without looking back.
Then home to eat jam with spoons from the jar.
In the village strictly boots and warm socks,
So as not to have a headache after grandmother,
How to cure me 200 kilometers from Moscow.
We did not carry telephones and did not look at our watches:
And so everyone knew where to find me.
In school, skipped lessons: hands in his pockets,
With a smile on his face in the city gait smooth.
It was great then in the winter of the year 95:
With icicles dripped, dripped.
And skating in the park in a snowdrift with a run smoothly so
Then the next morning mint tea without sugar.
For hours disappeared for consoles,
Pepsi-cola drank only on holidays.
Of course the films are American different there
And the left Nike in the Caucasian market.
Now I feel the difference:
The snow has become dirty, and not only children play with it,
But in this track is not about it, not about it.
December will change the calendar number
The crunch under the sole is so familiar to me.
It's hard to leave thoughts forgotten,
Leafing through a shabby photo album.
December gives a smile.
What has accumulated on the record in the micro.
The crowns of the trees are not covered with dust.
Winter thoughts are knocking at home.