Мест не найти, где укрыться от боли
То ли мой крест на груди, то ли я в роли тех, кто не стонет.
Но просит пощады, не стоит, не надо
Мы врозь по сторону ада.
И запахом ладана нас не встречают,
Лампады и храмы, отцы не речами
Поступками, в поисках тех сыновей
Что не поясом шли бы служить для церквей.
Это не проповедь, каждый не глубоко поэт важно
Тут не окопами по битам и синкопами тропами молодых.
Половинам историй стопы избив,
Найдя ответов от боли половину, коли это не миф.
Я постирал свою душу в машине грязи немного,
Пятна грехов остались, доброе лишь за порогом.
Богу спасибо и верю, мне западают движения
Будет день, войдем в те двери, чтобы вымолить прощение.
Гордость то рвет, то гложет
Вот дожил я, дождь по крышам ветер ласкает встревоженно.
Волосы в стороны, капли бьют в стороны
Обещал Богу жить. Глуп, но полон сил.
Глаза ненавидят людей, душа ждет ада
Только не нужно так со мной. Прошу, не надо.
Господи, упаси. Дойти до конца дай сил,
Когда был прикован я, где тебя носило?
Нет мне не песни типов этих скользких,
Ближе Орал, Маяковский, Высоцкий.
Сменили поколение поколением дерзких,
Им бы молиться пока лени нет, пока колени терпки.
У нас мурашки, не надо ... шкур нам
У нас они с перевесом тут в урнах.
И разговоры тут лестные бурно,
Дурно, братья, мне друно.
Я не то чтобы романтик и прочее,
Просто красок б найти, чтобы скрасить мир.
В магазинах они, кстати, не кончились
С ними так просто стать и играть детьми.
А вам взрослым быстрей бы умереть как-будто,
Взгляды наперекос, пиво да сиги.
Гордым будучи, просто не встретить утро
Но половине то противно осилить.
Гордость то рвет, то гложет
Вот дожил я, дождь по крышам ветер ласкает встревоженно.
Волосы в стороны, капли бьют в стороны
Обещал Богу жить. Глуп, но полон сил.
Глаза ненавидят людей, душа ждет ада
Только не нужно так со мной. Прошу, не надо.
Господи, упаси. Дойти до конца дай сил,
Когда был прикован я, где тебя носило?
Теплый май, улицы - город устал от снега
Смех из соседних комнат я попрежнему помню.
Помню Есенина театр, памятник Ленина
Иногда вспоминаю ту самую Ксению.
Почему глаза космос, почему порой так сложно
Почему слезы? Почему сгорают звезды?
Заживо погребенный в бункер своих отчаяний,
Всего одно желание. Не случайно ведь
Смотрел вдаль, искал небо
С крыши на крышу падали звезды. Что может быть еще выше?
Что может хуже быть того, когда тебя не слышат?
Когда ты у двери стоишь, но так и не вышел.
Гордость то рвет, то гложет умножая все надвое
Желтые листья, октябрь на дворе.
Бесполезность людей, чувство внутри бродит
Сложно быть за с теми, кто всегда против.
Гордость то рвет, то гложет
Вот дожил я, дождь по крышам ветер ласкает встревоженно.
Волосы в стороны, капли бьют в стороны
Обещал Богу жить. Глуп, но полон сил.
Глаза ненавидят людей, душа ждет ада
Только не нужно так со мной. Прошу, не надо.
Господи, упаси. Дойти до конца дай сил,
Когда был прикован я, где тебя носило?
Places not to find where to hide from pain
Whether my cross on his chest, whether I am in the role of those who do not moan.
But asks mercy, it is not necessary, do not
We apart from hell.
And the smell of incense is not met,
Lamps and temples, fathers not speeches
Acts, in search of those sons
That not the belt would go to serve for churches.
This is not a preaching, everyone is not deeply poet
There are no trenches on bits and syncopes of young paths.
Halfs of the stories of the foot Beating,
Finding answers from pain half, if it is not a myth.
I wrapped my soul in a mud car a little,
Spots of sins remained, good only behind the threshold.
God thank you and I believe, moves me moves
There will be a day, enter those doors to pour forgiveness.
Pride then tear, then he grows
So I lived, the rain on the roofs wind caresses alarmed.
Hair on the sides, droplets beat on the sides
Promised God to live. Stupid, but full of strength.
Eyes hate people, soul is waiting for hell
Just do not need so with me. Please, do not.
Lord, Eupy. Get to the end of giving strength
When was the chained, where did you wear?
There are no songs of these slippery,
Closer Oral, Mayakovsky, Vysotsky.
Changed generation generation of daring,
He would have praying for long laziness, while the knees of tart.
We have goosebumps, do not ... skins us
We have them with a translate here in the urns.
And talk here is a stormy
Digger, brothers, I can friendly.
I am not that romantic and so on,
Just the paints would find to brighten the world.
In stores they, by the way, did not end
They are so easy to become and playing children.
And the adult would quickly die as if
Views of vice, beer Yes Sigi.
Proud being just not to meet morning
But half, it is dismissed.
Pride then tear, then he grows
So I lived, the rain on the roofs wind caresses alarmed.
Hair on the sides, droplets beat on the sides
Promised God to live. Stupid, but full of strength.
Eyes hate people, soul is waiting for hell
Just do not need so with me. Please, do not.
Lord, Eupy. Get to the end of giving strength
When was the chained, where did you wear?
Warm May, streets - the city is tired of snow
Laughter from neighboring rooms I remember.
I remember Esenina Theater, Lenin Monument
Sometimes I remember that Ksenia.
Why the eyes of space, why sometimes it's so difficult
Why the tears? Why burn stars?
Buried alive in the bunker of his despair,
Just one desire. Not by chance, because
Watched the distance, looking for the sky
From the roof on the roof the stars fell. What could be even higher?
What can be worse to be when you do not hear?
When you stand at the door, but never came out.
Pride then tears, then it is generally multiplying everything
Yellow leaves, October in the yard.
Uselessness of people, feeling inside wandering
It is difficult to be with those who are always against.
Pride then tear, then he grows
So I lived, the rain on the roofs wind caresses alarmed.
Hair on the sides, droplets beat on the sides
Promised God to live. Stupid, but full of strength.
Eyes hate people, soul is waiting for hell
Just do not need so with me. Please, do not.
Lord, Eupy. Get to the end of giving strength
When was the chained, where did you wear?