Я не приукрашу себя, если б не наша семья,
То меня тоже вряд ли обошла бы чаша сея.
Я в 10 знал, где пробить гаша семян,
Из эмигрантов тех лет щас треть на игле и на параше сидят.
Ведь, как же вам передать это чувство,
Когда нет никого, кто плечом бы к плечу встал,
И я не хочу вспоминать эти дни, но забыть их - тоже кощунство.
Вышел из дому чувством, вместо школы на пустыре,
В рюкзаке лишь Заратустра, единственный кореш был Мустафа,
Для коренных я безвкусно одетый - не круто быть русским.
Я прожил быль или стал роман,
Мы золотого миллиарда тыльная сторона.
Курил сканк и воровал, каждый второй,
Я был среди них, но мне ближе были Бильбо да Саруман.
Щас пыль поверх старых ран,
И быть может не надо, не стоит, тем, кто юный, благопристоен.
Рассказывать старых историй, что значит быть в стаде изгоем,
Одни волей-неволею не поймут,
А у тех, кто поймут, жизнь ещё более ебанута.
I will not embellish myself if it were not for our family,
I, too, would hardly have been avoided by sowing a bowl.
I knew in 10 where to break through the seeds,
Of the emigrants of those years right now, a third on the needle and on the parachute sit.
After all, how can you convey this feeling,
When there is no one who stood shoulder to shoulder,
And I do not want to remember these days, but forgetting them is also sacrilege.
He left the house feeling, instead of school in the wasteland,
In the backpack only Zarathustra, the only sidekick was Mustafa,
For indigenous I tastelessly dressed - it's not cool to be Russian.
I lived bygone or became a novel,
We are the gold billion back.
I smoked a scan and stole, every second,
I was among them, but Bilbo da Saruman was closer to me.
Right now, dust over old wounds,
And perhaps it is not necessary, not worth it, to those who are young, well-meaning.
Tell the old stories, what it means to be an outcast in the herd,
Some willy-nilly do not understand,
And those who understand, life is even more fucked up.