Lyrics S.L. - Бой курантов
Views
42
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference S.L. - Бой курантов, and also a translation of a song with a video or clip.
Кто она...
С виду простачка с окраины города,
В кургузой куртке с подтянутым воротом.
Шагает по потресканным плитам, смолоду
Выросшая среди многоэтажек, пропитанных копотью.
Здесь каждый двор и подъезд знакомый до боли,
Откуда изнутри не узреть за окнами моря,
Ни живописных полей окраин, ни гор,
Здесь монотонность дней играет минор.
Себе подобных нет, лишь ходячие туши,
Чьи пустые диалоги навязчиво глушат,
Когда проходят мимо эти лики из кварца,
А она на рабочем месте под башней,
На часах которой куранты уже бьют двенадцать,
И в этот момент ей хочется улететь отсюда подобно птице,
Но вот, очередной клиент, и она снова нехотя в авто садится.
Под дымчатой синевой в такт ударам курантов
Грузными тоннами откровений без соли и слёз
Вновь утопающий в тени сладкий подарок тиранам
После безропотно кружевами украсит мороз.
Под дымчатой синевой в такт ударам курантов
Грузными тоннами откровений без соли и слёз
Вновь утопающий в тени сладкий подарок тиранам
После безропотно кружевами украсит мороз.
В ту минуту, когда лунный блик окрасит лица,
Тело сочное туманом по постели расстелится,
Позабудем про совесть, отправим к чёрту все принципы,
Чтобы в безумном порыве ядом страсти насладиться.
Будут отброшены все проблемы, невзгоды.
Женщина самой что ни на есть оголтелой породы
Душу принудит заложить за право держать объятою,
Повторяя в эйфории имя нежного дьявола.
Насколько же блаженны эти приступы счастья
В каждой душе, развороченной от убийственной страсти,
Огнём и пламенем горя в преддверии пристальной связи.
Раз зажжённый свет, пылав, едва ли издали гаснет.
Но быстротечны секунды неги слащавой:
Приходит время жестокое с оберегом прощаться.
И если б только вымолить ещё хоть несколько минут,
Но колокола на Спасской башне никогда не врут.
Под сводами дымчатой синевы в такт ударам курантов
Грузными тоннами откровений без соли и слёз
Вновь утопающий в тени сладкий подарок тиранам
После безропотно кружевами украсил мороз.
Под сводами дымчатой синевы в такт ударам курантов
Грузными тоннами откровений без соли и слёз
Вновь утопающий в тени сладкий подарок тиранам
После безропотно кружевами украсил мороз.
С виду простачка с окраины города,
В кургузой куртке с подтянутым воротом.
Шагает по потресканным плитам, смолоду
Выросшая среди многоэтажек, пропитанных копотью.
Здесь каждый двор и подъезд знакомый до боли,
Откуда изнутри не узреть за окнами моря,
Ни живописных полей окраин, ни гор,
Здесь монотонность дней играет минор.
Себе подобных нет, лишь ходячие туши,
Чьи пустые диалоги навязчиво глушат,
Когда проходят мимо эти лики из кварца,
А она на рабочем месте под башней,
На часах которой куранты уже бьют двенадцать,
И в этот момент ей хочется улететь отсюда подобно птице,
Но вот, очередной клиент, и она снова нехотя в авто садится.
Под дымчатой синевой в такт ударам курантов
Грузными тоннами откровений без соли и слёз
Вновь утопающий в тени сладкий подарок тиранам
После безропотно кружевами украсит мороз.
Под дымчатой синевой в такт ударам курантов
Грузными тоннами откровений без соли и слёз
Вновь утопающий в тени сладкий подарок тиранам
После безропотно кружевами украсит мороз.
В ту минуту, когда лунный блик окрасит лица,
Тело сочное туманом по постели расстелится,
Позабудем про совесть, отправим к чёрту все принципы,
Чтобы в безумном порыве ядом страсти насладиться.
Будут отброшены все проблемы, невзгоды.
Женщина самой что ни на есть оголтелой породы
Душу принудит заложить за право держать объятою,
Повторяя в эйфории имя нежного дьявола.
Насколько же блаженны эти приступы счастья
В каждой душе, развороченной от убийственной страсти,
Огнём и пламенем горя в преддверии пристальной связи.
Раз зажжённый свет, пылав, едва ли издали гаснет.
Но быстротечны секунды неги слащавой:
Приходит время жестокое с оберегом прощаться.
И если б только вымолить ещё хоть несколько минут,
Но колокола на Спасской башне никогда не врут.
Под сводами дымчатой синевы в такт ударам курантов
Грузными тоннами откровений без соли и слёз
Вновь утопающий в тени сладкий подарок тиранам
После безропотно кружевами украсил мороз.
Под сводами дымчатой синевы в такт ударам курантов
Грузными тоннами откровений без соли и слёз
Вновь утопающий в тени сладкий подарок тиранам
После безропотно кружевами украсил мороз.
Who is she...
Seemingly a simpleton from the outskirts of the city,
In a short jacket with a tight collar.
Walking on cracked slabs, from his youth
Growing up among high-rise buildings soaked in soot.
Here every yard and entrance is painfully familiar,
Where from the inside you cannot see the sea outside the windows,
No picturesque fields of the outskirts, no mountains,
Here the monotony of days plays a minor.
There are no others like me, only walking carcasses,
Whose empty dialogues obsessively muffle
When these faces of quartz pass by
And she is at the workplace under the tower,
On whose clock the chimes are already striking twelve,
And at this moment she wants to fly away from here like a bird,
But now, another client, and she reluctantly gets into the car again.
Under the smoky blue to the beat of the chimes
Heavy tons of revelations without salt and tears
Drowning in the shadows again, a sweet gift to tyrants
After meekly, the frost will decorate with lace.
Under the smoky blue to the beat of the chimes
Heavy tons of revelations without salt and tears
Drowning in the shadows again, a sweet gift to tyrants
After meekly, the frost will decorate with lace.
The minute the moon glare colors the faces,
A body, juicy with fog, will spread across the bed,
Let's forget about conscience, let's go to hell with all principles
To enjoy the poison of passion in an insane fit.
All problems and adversities will be discarded.
A woman of the most rabid breed
The soul will be forced to lay for the right to keep it embraced,
Repeating the name of the gentle devil in euphoria.
How blessed are these bouts of happiness
In every soul torn apart by murderous passion
Fire and flames of grief on the eve of close communication.
Once the light is lit, it burns, it hardly goes out from a distance.
But the seconds of sweet bliss are fleeting:
The cruel time comes to say goodbye to the amulet.
And if I could only beg for a few more minutes
But the bells on the Spasskaya Tower never lie.
Under the vaults of smoky blue to the beat of the chimes
Heavy tons of revelations without salt and tears
Drowning in the shadows again, a sweet gift to tyrants
After meekly, he decorated the frost with lace.
Under the vaults of smoky blue to the beat of the chimes
Heavy tons of revelations without salt and tears
Drowning in the shadows again, a sweet gift to tyrants
After meekly, he decorated the frost with lace.
Seemingly a simpleton from the outskirts of the city,
In a short jacket with a tight collar.
Walking on cracked slabs, from his youth
Growing up among high-rise buildings soaked in soot.
Here every yard and entrance is painfully familiar,
Where from the inside you cannot see the sea outside the windows,
No picturesque fields of the outskirts, no mountains,
Here the monotony of days plays a minor.
There are no others like me, only walking carcasses,
Whose empty dialogues obsessively muffle
When these faces of quartz pass by
And she is at the workplace under the tower,
On whose clock the chimes are already striking twelve,
And at this moment she wants to fly away from here like a bird,
But now, another client, and she reluctantly gets into the car again.
Under the smoky blue to the beat of the chimes
Heavy tons of revelations without salt and tears
Drowning in the shadows again, a sweet gift to tyrants
After meekly, the frost will decorate with lace.
Under the smoky blue to the beat of the chimes
Heavy tons of revelations without salt and tears
Drowning in the shadows again, a sweet gift to tyrants
After meekly, the frost will decorate with lace.
The minute the moon glare colors the faces,
A body, juicy with fog, will spread across the bed,
Let's forget about conscience, let's go to hell with all principles
To enjoy the poison of passion in an insane fit.
All problems and adversities will be discarded.
A woman of the most rabid breed
The soul will be forced to lay for the right to keep it embraced,
Repeating the name of the gentle devil in euphoria.
How blessed are these bouts of happiness
In every soul torn apart by murderous passion
Fire and flames of grief on the eve of close communication.
Once the light is lit, it burns, it hardly goes out from a distance.
But the seconds of sweet bliss are fleeting:
The cruel time comes to say goodbye to the amulet.
And if I could only beg for a few more minutes
But the bells on the Spasskaya Tower never lie.
Under the vaults of smoky blue to the beat of the chimes
Heavy tons of revelations without salt and tears
Drowning in the shadows again, a sweet gift to tyrants
After meekly, he decorated the frost with lace.
Under the vaults of smoky blue to the beat of the chimes
Heavy tons of revelations without salt and tears
Drowning in the shadows again, a sweet gift to tyrants
After meekly, he decorated the frost with lace.