Mr. Thornton stood by one of the windows, with his back to the door, apparently absorbed in watching something in the street. But, in truth, he was afraid of himself. His heart beat thick at the thought of her coming. Strong man as he was, he trembled at the anticipation of what he had to say, and how it might be received. He was startled by the sense of the presence of some one else in the room. He turned round. She had come in so gently, that he had never heard her. He went with quiet firmness to the door and shut it.
'Miss Hale, I was very ungrateful yesterday'
'You had nothing to be grateful for,' she said, raising her eyes, and looking full and straight at him.
But if it will relieve you from even a fancied obligation, speak on.'
'I do not want to be relieved from any obligation - fancied, or not fancied - I choose to believe that I owe my very life to you - to one whom I love.
Her icy words faltered, as if she knew not where to find them.
‘You seem to fancy that my conduct of yesterday was a personal act between you and me - instead of perceiving, as a gentleman would -that any woman would come forward to shield a man in danger from the violence of numbers.'
'And the gentleman thus rescued is forbidden the relief of thanks! I am a man. I claim the right to express my feelings. I know you despise me; allow me to say, it is because you do not understand me. You are unfair and unjust. You look as if you thought it tainted to be loved by me. You cannot avoid it. I have never loved any woman before: my life has been too busy, my thoughts too much absorbed with other things.
Мистер Торнтон стоял у одного из окон, спиной к двери, явно поглощенный наблюдением за чем-то на улице. Но, по правде говоря, он боялся самого себя. Его сердце сильно забилось при мысли о ее приходе. Каким бы сильным он ни был, он дрожал от предвкушения того, что он скажет, и того, как это можно будет воспринять. Он был поражен ощущением присутствия в комнате кого-то еще. Он обернулся. Она вошла так осторожно, что он никогда ее не слышал. Он тихо и твердо подошел к двери и закрыл ее.
«Мисс Хейл, вчера я был очень неблагодарным»
«Тебе не за что быть благодарным», - сказала она, подняв глаза и глядя прямо на него.
Но если это избавит вас даже от воображаемого обязательства, говорите дальше ».
«Я не хочу, чтобы меня освобождали от каких-либо обязательств - воображаемых или невнимательных - я предпочитаю верить, что я обязан всей своей жизнью тебе - тому, кого я люблю.
Ее ледяные слова дрогнули, как будто она не знала, где их найти.
«Кажется, вам кажется, что мое вчерашнее поведение было личным делом между вами и мной - вместо того, чтобы воспринимать, как джентльмен, - что любая женщина выйдет вперед, чтобы защитить мужчину от опасности от насилия чисел».
- А спасенному таким образом джентльмену запрещено выражать благодарность! Я - человек. Я претендую на право выражать свои чувства. Я знаю, что ты меня презираешь; позвольте мне сказать, это потому, что вы меня не понимаете. Вы несправедливы и несправедливы. Ты выглядишь так, как будто думаешь, что быть любимым мной - испорчено. Вы не можете этого избежать. Я никогда раньше не любил женщин: моя жизнь была слишком занята, мои мысли были слишком заняты другими вещами.