Lyrics otnose. - Roont
Views
16
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference otnose. - Roont, and also a translation of a song with a video or clip.
моя бурная молодость сыпется жжёнными нервными — время в старинных часах.
двадцать лет, я устал непомерно от слов, что так и не смог им сказать.
мне дали привычки и злость, но не стимул — *это мы не берём, бросай.*
и я бросил все то, что давало мне выход из клетки, ничто не сберёг на завтра.
я ступаю тут метр за метром по грезам, я слышу их хруст, будто шей на веревках,
я чувствую смрад из прогнивших возможностей, запах всех мертвых амбиций.
на моем языке горький опыт, а в груди медальон раскалённый,
ну а руки порезаны кромкой зеркал. и в них есть нет ничего, кроме темных глазниц,
обесцвеченных и обезличенных, без намёка на те огоньки, что
теснились в них раньше, никак не давая сгореть мне дотла и в потёмках погибнуть.
я знаю, что не подойдёт ни один, хоть и здесь многотысячный круг.
и я с каждой секундой-песчинкой в старинных теряю надежду тут высечь искру.
-------------
распадаюсь на фракталы.
с высоты в вечность.
ты в клетке. дым.
без эмоций задушил.
но моё судно тонет в море.
-------------
я теряю себя в этих песнях под ночь, нахожу где-то в странных квартирах к утру
с незнакомцами, что не протянут мне рук, и вообще, кажется, не протянут и года.
наверное, это и тянет туда, где я так же умру,
как они, а точнее, убью в себе то,
что пытался создать, под хлопки и восторженный ропот.
не знаю, что хуже из зол: либо просто с этим перестать бороться,
либо идти без цели на зов, для этих людей прослыв канатоходцем,
ведь я уверен на сто: нитка оборвётся и опоры рухнут,
а эти незнакомцы точно не протянут руку,
как и я. никто не стал героем детских грёз, ты знаешь,
каждый одинок и слаб, но каждый для других мерзавец,
все одной модели, внутри тонна механизмов ржавых.
платят по счетам лишь те, кого вдруг со счетов списали.
мы все - производственный брак, не приспособленный к этой среде,
переросшие детство, но после потерянные в своей маленькой горстке идей,
там, где все обойдётся, там, где мы-то уж точно нашли бы себя и своё,
но в итоге глаза-фонари просто гаснут. а в сердцах уже занялся лёд.
----------------
двадцать лет, я устал непомерно от слов, что так и не смог им сказать.
мне дали привычки и злость, но не стимул — *это мы не берём, бросай.*
и я бросил все то, что давало мне выход из клетки, ничто не сберёг на завтра.
я ступаю тут метр за метром по грезам, я слышу их хруст, будто шей на веревках,
я чувствую смрад из прогнивших возможностей, запах всех мертвых амбиций.
на моем языке горький опыт, а в груди медальон раскалённый,
ну а руки порезаны кромкой зеркал. и в них есть нет ничего, кроме темных глазниц,
обесцвеченных и обезличенных, без намёка на те огоньки, что
теснились в них раньше, никак не давая сгореть мне дотла и в потёмках погибнуть.
я знаю, что не подойдёт ни один, хоть и здесь многотысячный круг.
и я с каждой секундой-песчинкой в старинных теряю надежду тут высечь искру.
-------------
распадаюсь на фракталы.
с высоты в вечность.
ты в клетке. дым.
без эмоций задушил.
но моё судно тонет в море.
-------------
я теряю себя в этих песнях под ночь, нахожу где-то в странных квартирах к утру
с незнакомцами, что не протянут мне рук, и вообще, кажется, не протянут и года.
наверное, это и тянет туда, где я так же умру,
как они, а точнее, убью в себе то,
что пытался создать, под хлопки и восторженный ропот.
не знаю, что хуже из зол: либо просто с этим перестать бороться,
либо идти без цели на зов, для этих людей прослыв канатоходцем,
ведь я уверен на сто: нитка оборвётся и опоры рухнут,
а эти незнакомцы точно не протянут руку,
как и я. никто не стал героем детских грёз, ты знаешь,
каждый одинок и слаб, но каждый для других мерзавец,
все одной модели, внутри тонна механизмов ржавых.
платят по счетам лишь те, кого вдруг со счетов списали.
мы все - производственный брак, не приспособленный к этой среде,
переросшие детство, но после потерянные в своей маленькой горстке идей,
там, где все обойдётся, там, где мы-то уж точно нашли бы себя и своё,
но в итоге глаза-фонари просто гаснут. а в сердцах уже занялся лёд.
----------------
My stormy youth is poured with burned nervous - time in the old watches.
Twenty years, I was tired of unprofitable from words that I could not tell them.
I was given habits and anger, but not an incentive - *We do not take it, throw it. *
And I threw everything that gave me a way out of the cage, nothing fired for tomorrow.
I step here a meter after a meter on dreams, I hear their crunch, like neck on ropes,
I feel a stench of rotten opportunities, the smell of all dead ambitions.
my language is bitter experience, and the medallion is redone in my chest,
Well, the hands are cut with the edge of the mirrors. And there is nothing in them but dark eye sockets,
bleached and impersonal, without a hint of those lights that
They crowded in them before, preventing me from burning me to the ground and die in the darkness.
I know that not one is suitable, although here is a thousands of circles.
And with every second, a sandpaper in ancients, I lose hope here to carve a spark.
-------------
I break up into fractals.
From height to eternity.
You are in a cage. smoke.
I strangled without emotion.
But my ship is drowning in the sea.
-------------
I lose myself in these songs under the night, I find somewhere in strange apartments by morning
With strangers that they will not hold out of my hands, and in general, it seems, they will not stretch out for a year.
Probably, this pulls to where I will also die,
how they, or rather, will kill in myself
What I tried to create, under clap and an enthusiastic murmur.
I don't know what's worse from evil: either just stop fighting it,
or go without a purpose for a call, for these people, having become famous for the canine,
After all, I am confident at the hundred: the thread will break off and the supports will collapse,
And these strangers will definitely not extend their hand,
as I. No one has become a hero of children's dreams, you know
Everyone is lonely and weak, but everyone for others is a bastard,
All one model, inside a ton of rusty mechanisms.
Only those who suddenly were written off from the bills are paid.
We are all a production marriage that is not adapted to this environment,
out of childhood, but after the ideas lost in their little handful,
Where everything will cost, where we certainly would find ourselves and our own,
But in the end, the eyes are just go out. And the ice was already engaged in the hearts.
----------------
Twenty years, I was tired of unprofitable from words that I could not tell them.
I was given habits and anger, but not an incentive - *We do not take it, throw it. *
And I threw everything that gave me a way out of the cage, nothing fired for tomorrow.
I step here a meter after a meter on dreams, I hear their crunch, like neck on ropes,
I feel a stench of rotten opportunities, the smell of all dead ambitions.
my language is bitter experience, and the medallion is redone in my chest,
Well, the hands are cut with the edge of the mirrors. And there is nothing in them but dark eye sockets,
bleached and impersonal, without a hint of those lights that
They crowded in them before, preventing me from burning me to the ground and die in the darkness.
I know that not one is suitable, although here is a thousands of circles.
And with every second, a sandpaper in ancients, I lose hope here to carve a spark.
-------------
I break up into fractals.
From height to eternity.
You are in a cage. smoke.
I strangled without emotion.
But my ship is drowning in the sea.
-------------
I lose myself in these songs under the night, I find somewhere in strange apartments by morning
With strangers that they will not hold out of my hands, and in general, it seems, they will not stretch out for a year.
Probably, this pulls to where I will also die,
how they, or rather, will kill in myself
What I tried to create, under clap and an enthusiastic murmur.
I don't know what's worse from evil: either just stop fighting it,
or go without a purpose for a call, for these people, having become famous for the canine,
After all, I am confident at the hundred: the thread will break off and the supports will collapse,
And these strangers will definitely not extend their hand,
as I. No one has become a hero of children's dreams, you know
Everyone is lonely and weak, but everyone for others is a bastard,
All one model, inside a ton of rusty mechanisms.
Only those who suddenly were written off from the bills are paid.
We are all a production marriage that is not adapted to this environment,
out of childhood, but after the ideas lost in their little handful,
Where everything will cost, where we certainly would find ourselves and our own,
But in the end, the eyes are just go out. And the ice was already engaged in the hearts.
----------------