Проходит вереница лет
В каком-то прерванном полёте,
И никого по сути нет,
И ничего не происходит.
И на каком-то этаже,
Не пропуская новых тканей,
Ещё возможное уже сплетается из расстояний.
Из кисло-сладких полумер
И восхитительных уловок,
Прозрачных сказочных пещер,
Пустынных тихих остановок.
Воюет, радуясь и млея,
Безумный ангел в вещих снах,
От строгой важности дуреет,
Ваяет серп Кассиопеи
В промозглых серых облаках.
И всё течёт без суеты
По ржавым чёрным батареям,
Ты - это я, я - это ты,
Мы никогда не постареем.
И нас не слышно в тишине,
И наших лиц никто не знает,
Никто не ждёт, не приглашает на маскарады при луне.
Растаяв в символах простых,
На перекрёстках беспокойных,
И все не сбывшиеся сны,
И все не выигранные войны.
Плывут в бесцветном хороводе
Иллюзии, тоска и бред.
Но ничего не происходит,
И кто-то вcё равно уходит,
И никого по сути нет.
A string of years passes
In some kind of interrupted flight,
And there is essentially no one
And nothing happens.
And on some floor,
Without missing new fabrics,
Another possible already woven from the distance.
From sweet and sour half-measures
And delightful tricks
Transparent fabulous caves,
Desert quiet stops.
Fighting, rejoicing and flashing,
Mad angel in prophetic dreams,
From the stark importance fools,
Sculpts Sickle Cassiopeia
In the dank gray clouds.
And everything flows without fuss
Over rusty black batteries
You are me, I am you,
We will never grow old.
And we are not heard in silence,
And no one knows our faces
Nobody waits, invites to masquerades under the moon.
Melting in the symbols of simple,
At the crossroads restless,
And all unrealized dreams,
And all wars are not won.
Float in colorless round dance
Illusions, longing and delirium.
But nothing happens,
And someone all goes equally
And in fact there is no one.